Бассейн с крокодилами

– Ну, невелика беда, – усмехнулась «ящерица». – Неужели из-за такой малости вы столько километров проехали? Прислали бы запрос! Ну да ладно, платите двести рублей в кассу и идите в архив.

– Где касса? – приуныла я, предполагая длительный путь на автобусе и утомительное заполнение бланка с бесконечными банковскими реквизитами.

– Здесь, – сообщила заведующая и вытащила круглую железную банку из-под печенья.

Сжимая в руке грязноватую бумажку с неразборчивой подписью, я полетела в другое крыло здания.

Бойкая девушка, укутанная в невероятное количество шарфов и шалей, моментально выдала нужную информацию: 17 сентября ни в одном отделении загса не был зарегистрирован брак гражданки Поповой с гражданином Воронцовым.

– Дату хорошо помните, – шмыгнула насморочным носом служащая, – а то иногда ищешь в сентябре, а на самом деле находишь в мае…

Я покачала головой. Отлично, великолепно, очень четко помню – именно 17 сентября. Дата просто врезалась в память, скорее всего от неожиданности.

– Давайте октябрь погляжу? – предложила девушка.

Я достала еще двести рублей. Девчонка моментально запихнула бумажки в карман и принялась яростно отрабатывать гонорар. То ли сумма впечатлила ее, то ли она просто оказалась исполнительным работником, но примерно через час стало ясно: такие люди никогда здесь не вступали в брак, по крайней мере в течение данного года…

Слегка прибалдев от полученных сведений, я вышла на улицу, не обращая внимания на трескучий мороз, и двинулась пешком в сторону гостиницы. Ну ничего себе! Кого же мы пустили в дом? Наглую обманщицу! Вдруг она член бандитской шайки, решившей ограбить богатых идиотов? Крупных ценностей у нас нет. Коллекция картин хранится в Париже. Но украшения и довольно большая сумма денег – вполне неплохая добыча. Но зачем так долго жить в доме? Двух дней хватит, чтобы понять – собаки не представляют опасности, а из слуг в доме только женщины.

Так и не придумав ничего толкового, я вошла в гостиницу и моментально получила билет в театр. Хорошо еще, что здание, где расположились служители Мельпомены, оказалось не так далеко. Ловкий частник домчал меня туда за несколько минут.

В гардеробе шубку приняла бойкая старушка.

– Ну и зритель пошел, – громко сообщила она скучающей неподалеку товарке, – никакого понятия о культуре. Как есть, так и идут – прутся в театр в грязных брюках.

Я оглядела вызвавшие такое неудовольствие строгой гардеробщицы слаксы от супермодного Валентино и обнаружила на коленях два серых пятна. Пришлось идти в туалет и чистить брюки. В дамской комнате у зеркала стояли две дамы. Обе в бархатных платьях до пола и с обнаженными до плеч руками. На шее у одной из них переливалось колье из крупных настоящих изумрудов, другая щеголяла ниткой натурального жемчуга, многократно обмотанной вокруг тощенькой шейки. Слишком яркие румяна, густо подведенные глаза, кровавая помада и мелькающие в разрезе юбки ажурные колготки без слов рассказали, чем занимались эти дамы до того, как удачно вышли замуж за представителей местного криминалитета. Бросив презрительный взгляд на мой простенький серенький свитерок, связанный вручную гением трикотажа Молино, и обтягивающие слаксы, зрительницы выплыли в фойе, распространяя излюбленный в этой среде запах духов «Пуазон». Через пару минут я тоже вышла в вестибюль.

Ощущение было такое, словно я окунулась в шестидесятые годы. По стенам развешаны фотографии картинно улыбающихся артистов. Капельдинеры в форме с золотыми пуговицами бодро продают программки. В буфете пиво, коньяк, шоколадные конфеты, бутерброды с сырокопченой колбасой и никакой фанты или колы. Только «Буратино», ситро и крем-сода. Крайне патриотично. Но главное – это публика!

Дамы все как одна в вечерних платьях. У одних декольте до пояса, другие обнажили обсыпанные веснушками спины. И море драгоценностей самого разного калибра – от золотых цепочек до массивных диадем. Подобное я видела только один раз, когда по недоразумению забрела в Ницце на пляж супердорогого отеля «Негреско». Содержимое лежаков напоминало разукрашенные новогодние елки, а мальчик, бегавший с подносом, шепнул мне: «Видали? Русская мафия отдыхает!»

Раздался первый звонок, старушка распахнула тяжелые двери. Из глубины зала пахнуло пылью и старыми декорациями. Усевшись в красное плюшевое кресло, я наконец-то удосужилась заглянуть в программку. «Анна Каренина», автор пьсы Михаил Никифоров. Интересное дело, а какое отношение имеет к данному действу граф Лев Николаевич Толстой? Впрочем, позднее оказалось, что почти никакого. Роман неведомый господин Никифоров переделал почти до неузнаваемости, оставив одну сюжетную линию – роман Анны и Вронского.