Бастион: Ответный удар

Это прекрасно, когда человек тебя понимает. И не лезет с глупыми предложениями. Нам никогда не слиться в экстазе – это понимали и он, и я. Каждый из нас останется для другого человеком номер два. И никогда не перейдет рубеж, воздвигнутый монументально. Мне не побороть тот день… осень, когда Туманов ворвался в мою квартиру, злой, как псина, и я чуть не задохнулась от ужасных предчувствий… В эвакуацию! В крысы тыловые! За четыре года он не написал ни одного письма. Лишь однажды – года полтора тому назад – связник, которому я выдавала материалы, передал весточку «с того света»: жив, мол, твой миленок, жив. И весьма неплохо здравствует. Сыт, обут, упитан. А главное, на свободе, чего и всем желает… Помню, в тот вечер я крепко напилась, а утром продолжила, отложив текущие дела. По тем временам это было событие – о-го-го. Меня еще не расстреливали, не выворачивали пятки, не взрывали вместе с домом и целой кучей невинных мужиков. А потом вдруг начали. Страшно вспомнить… Андрей Васильевич увозил меня из Ческе-Будейовице какими-то окольными сельскими тропами, мимо прилизанных полей, игрушечных крестьян в чистой одежде, мимо разноцветных деревень. Я была опустошенная физически и морально – с тем же успехом он мог везти мешок отрубей.

В Кладно он снял мне номер в переполненной гостинице, а сам куда-то умчался, пообещав распорядиться об усилении охраны Антошки в «Хрустальных водах». Всю ночь я давила жалящих перепончатокрылых, ползающих по полу, и ревела взахлеб. Под утро подошла к зеркалу – вошь бледная, увидела этот кошмар – «вся в слезах и губной помаде» – и хлопнулась в обморок. До вечера провалялась, ночь как-то пережила, а в рабочий полдень завалились Андрей Васильевич и незнакомый фитиль с кондуитом. Оба бледные, как привидения. Фитиль раскрыл кондуит и прочел мне лекцию о международном положении в свете последних каверз, замышляемых руководством НПФ и его «крышей». Потом раскланялся, пожал Романчуку руку – и как провалился. А я осталась с открытым ртом. А был ли мальчик? «Андрей Васильевич, – промычала я, – а чего это он тут говорил?» – «Вы ничего не поняли», – вздохнул Романчук. «Ничегошеньки», – призналась я без крохи стыда. Тогда он вздохнул еще раз, достал из кейса бутылку зеленого «Мартини», два пластиковых стаканчика и стал переводить вышесказанное на медленный русский.

«Бастион» опять основательно тряхнули. После выхода ряда громких публикаций, в том числе моих, российская разведка неприлично задергалась и обрела неожиданного союзника (вернее, попутчика) в лице израильской разведслужбы «Моссад». Потрясающе: отпетые сионисты спелись с юдофобами! Видимо, обнародованные материалы о тайных контактах израильских военных с курдами задели за живое определенные силы. То, что было не по зубам СВР, играючи исполнили израильтяне. Прогремели взрывы, унесшие десятки жизней. Уцелевшая агентура «Бастиона» ушла в глубокое подполье. А в это время поступил приказ из Москвы: за работу, товарищи. Не считаясь с потерями. Назревает громкий скандал, и мы не можем остаться в стороне… На этом месте после второго стакана «Мартини» я попыталась сосредоточиться. И в целом лекцию усвоила.