Базар житейской суеты. Часть 1

— Очень можно, по крайней мѣрѣ въ нѣкоторыхъ фамиліяхъ, продолжала Ребекка: — вы не можете представить, мистеръ Осборнъ, какую разницу иногда находишь между фамиліями извѣстного сорта. Мы, жители Гемпшира, разумѣеяся, далеко не такъ богаты какъ вы, счастливые граждано золотого Сити. Зата, видите-ли, я теперь въ джентльменской фамиліи, извѣстной всему свѣту, а это что-нибудь да значитъ. Вѣроятно знаете и вы, что отецъ сэра Питта отказался отъ перства. И между тѣмъ — смотрите, какъ обращаются со мной въ этомъ аристократическомъ семействѣ. Мнѣ хорошо здѣсь, мистеръ Осборнъ, и, право, я довольна своимъ мѣстомъ. Какъ это мило и любезно; что вы интересуетесь моими мѣстами! Не хотите ли рекомендовать меня въ какой-нибудь банкирскій домъ? Вы; вѣдь, я думаю, на короткой ногѣ со всѣми этими тузами.

Осборнъ стоялъ какъ на иголкахъ. Маленькая гувернантка совсѣмъ заколола его своими вопросами и восклицаніями, такъ что въ настоящую минуту онъ не представлялъ своею особою ни малѣйшаго сходства съ молодымъ великобританскимъ львомъ. Напрасно ломалъ онъ свою голову; какъ-бы выдти изъ этого критического положенія и найдти другой предметъ для разговора; ни одна, рѣшительно, ни одна идея не западала въ его отуманенный мозгъ.

— Мнѣ казаловь, миссъ Шарпъ, что вамъ нѣкогда довольно нравились фамиліи Сити, сказалъ онъ, стараясь по возможности придать своему голосу высоко-надменный тонъ,

— Въ прошломъ году, то-есть, когда меня только-что выпустили изъ этого ужасного пансіона? Ну да, конечно. Всѣмъ дѣвочкамъ нравится пріѣзжать на каникулы въ какой бы то ни было домъ. Какъ затворница, выпущенная на волю послѣ долговременного заключенія, я приходила въ восторгъ отъ всѣхъ возможныхъ предметовъ; но съ той поры, мистеръ Осборнъ, протекло ровно восьмнадцать мѣсяцовъ, а это слишкомъ много въ жизни молодой дѣвушки! Притомъ, съ вашего позволенія, я прожила эти восьмнадцать мѣсяцовъ въ джентльменскомъ домѣ, и глазамъ моимъ открылись разнообразные пункты для нѣкоторыхъ интересныхъ сравненій… Ну, что касается до вашей прелестной невѣсты, Амелія, нечего и говорить, будетъ драгоцѣннымъ перломъ для всякого общества, какое бы оно ни было; но этотъ народъ въ Сити… право, странный народъ, хотя, разумѣется, вы собственно никакъ не подходите подъ этотъ разрядъ. Вотъ и мистеръ Джой… кстати, какъ онъ поживаетъ, этотъ чудодѣйственный мистеръ Джозефъ?

— Но въ прошломъ году, если не ошибаюсь, чудодѣйственный мистеръ Джозефъ пользовался нѣкоторою благосклонностью со стороны миссъ Шарпъ.

— Право? Ахъ, какъ это деликатно съ вашей стороны, милостивый государь! Очень хорошо, я буду откровенна: мое сердце, какъ видите, совсѣмъ не изныло въ продолженіе этихъ восьмнадцати мѣсяцовъ; однакожь, если бы чудодѣйствешый джентльменъ предложилъ мнѣ въ свое время что-нибудь въ родѣ вопроса, который я теперь читаю въ вашихъ выразительныхъ глазахъ, то я не сказала бы тогда — нѣтъ.

Осборнъ молчалъ; но въ глазахъ его безъ труда можно было прочесть слѣдующій отвѣтъ:

— Нечего сказать, разодолжила бы ты насъ!

— Вы были бы тогда моимъ своякомъ, а это, вы сами знаете, высока ячестъ для всякой дѣвицы. Какъ же иначе? Быть свояченицей Джорджа Осборна, британского дворянина, сына Джона Осборна, который по прямой линіи происходилъ… какъ звали вашего дѣдушку, мистеръ Осборнъ? Что жь вы сердитесь? Вамъ; конечно, не исправить родословной вашего дѣда, и я, для удовольствія вашего, готова повторить еще, что въ ту пору вышла бы съ охотой за мистера Джоя Седли. Чего хотите вы отъ бѣдной дѣвушки, лишонной средствъ къ самостоятельному положенію въ общественномъ быту? Теперь вы знаете всю мою тайну. Я съ вами совершенно откровенна, а вы, милостивый государь, если взять въ расчетъ всѣ обстоятельства этого дѣла, представляете для меня образчикъ одного изъ самыхъ учтивыхъ кавалеровъ, какихъ только можно отыскать въ Сити; Амелія — мистеръ Осборнъ и я говоримъ о твоемъ бѣдномъ братѣ, Джозефѣ; скажи, пожалуйста, какъ онъ поживаетъ?

Такимъ образомъ, Джорджъ Осборнъ доведенъ былъ до крайней степени разстроиства. Тутъ, какъ и водится, совсѣмъ не было правды на сторонѣ Ребекки; но она искусно лавировала каждой фразой, и Джорджъ Осборнъ почувствовалъ, самъ не зная какъ, что онъ виноватъ кругомъ. Двѣ-три лишнихъ минуты на этомъ мѣстѣ, и онъ, нѣтъ сомнѣнія, разыгралъ бы отчаянного дурака въ глазахъ своей невѣсты. Для избѣжанія такой опасности, онъ отступилъ, и должно сознаться, отступилъ съ большимъ стыдомъ.