Базар житейской суеты. Часть 1

Но несмотря на такое рѣшительное пораженіе, Джорджъ Осборнъ былъ далекъ отъ низкой мысли заводить какую-нибудь сплетню насчетъ беззащитной леди; это, однакожь, не помѣшало ему на другой день сообщить, по довѣренности, Родону Кроли нѣсколько весьма интересныхъ замѣчаній относительно характера миссъ Ребекки, и онъ объявилъ, на первый случай, что это прехитрая дѣвчонка, преопасная, преотчаянная и такъ далѣе, все въ этомъ родѣ. Родонъ Кроли смѣялся отъ души, но соглашался рѣшительно съ каждымъ словомъ, и менѣе чѣмъ черезъ двадцать четыре часа Ребекка знала уже въ совершенствѣ сущность всѣхъ этихъ замѣчаній, окончательно обрисовавшихъ передъ нею истинный характеръ мистера Осборна. Подъ вліяніемъ женского инстинкта, Ребекка благовременно разгадала, что Джорджъ, и только Джорджъ одинъ, разстроилъ ея первые успѣхи въ жизни, и она цѣнила его, какъ онъ этого могъ заслуживать своими поступками.

Купивъ лошадь у Родона и проигравъ ему около двадцати гиней на бильярдѣ, Джорджъ Осборнъ, послѣ сытного обѣда въ модномъ трактирѣ, сказалъ ему за бутылкою вина:

— Я, вѣдь, хочу только изъ дружбы предостеречь васъ, и больше ничего. Повѣрьте, Родонъ, я знаю женщинъ, и мой совѣты могутъ для васъ пригорться.

— Очень вамъ благодаренъ, любезнѣйшій, сказалъ Родонъ; бросая на своего пріятеля какой-то странный взглядъ: вы, сколько я вижу, знатокъ во всѣхъ этихъ вещахъ.

Въ тотъ же вечеръ Джорджъ Осборнъ, хвастая своей дружбой съ гвардейскимъ капитаномъ, расказалъ Амеліи со всѣми подробностями, какъ онъ присовѣтовалъ ему держать ухо востро противъ хитростей опасной кокетки.

— Противъ кого?

вскричала Амелія.

— Противъ этой пріятельницы вашей, гувернантки. Чему вы удивляетесь?

— Ахъ, Джорджъ, что ты надѣлалъ, что ты надѣлалъ? сказала она, всплеснувъ руками.

Дѣло въ томъ, что ея женскіе глаза, изощренные любовью, измѣрили въ одну минуту глубочайшую тайну, которая до сихъ поръ оставалась недроницаемою загадкой для миссъ Кроли, для бѣдной дѣвственнницы Бриггсъ; и болѣе всего, для глупыхъ глазъ этого щедушного красавчика, Осборна.

Когда Ребекка въ передней комнатѣ покрывала свою подругу шалью, и когда онѣ удосужились на нѣсколько минутъ вступить въ завѣтную бесѣду, прелесть и очарованіе женской жизни, Амелія, подойдя къ Ребеккѣ; взяла ее за обѣ маленькія ручки, и сказала:

— Ребекка, я все вижу.

Ребекка поцаловала ее.

И ни слова больше молодыя дѣвицы не произнесли между собой относительно этой завѣтной тайны; но судьба черезъ нѣсколько времени сама потрудилась приподнять таинственную завѣсу.

* * *

Вскорѣ послѣ всѣхъ этихъ событій, когда миссъ Ребекка Шарпъ продолжала еще гостить подъ изящной кровлей своей покровительницы, на Большой Гигантской улицѣ появился одинъ лишній флагъ между множествомъ другихъ, которые обыкновенно украшаютъ этотъ печальный кварталъ. То былъ чорный траурный флагъ надъ великолѣпнымъ домомъ сэра Питта Кроли, который, однакожь, наслаждался благодатнымъ здоровьемъ на «Королевиной усадьбѣ«. Этотъ же самый флагъ, за нѣсколько лѣтъ, служилъ погребальнымъ комплиментомъ для старушки-матери сэра Питта, вдовствующей леди Кроли. По истеченіи извѣстного срока, его сняли съ джентльменской кровли, и онъ забытымъ лежалъ въ одной изъ отдаленныхъ кладовыхъ въ чертогѣ сэра Питта. Теперь его вспомниди и вывѣсили заботливой рукой въ честь бѣдной Розы Досонъ, переселившейся на вѣчный покой изъ сей юдоли плача и скорбей. Сэръ Питтъ овдовѣлъ въ другой разъ. Гербы на щитѣ флага не были фамильными гербами самой Розы Досонъ; но надпись — «Resurgam» подъ Голубемъ и Змѣемъ, достаточно свидѣтельствовали о глубокомъ уваженіи, которое надлежало питать къ покойной супругѣ сэра Питта Кроли. Голубь, Змѣй и «Resurgam»… есть о чемъ призадуматься, милостивые государи.

Мистеръ Кроли въ послѣднее время постоянно бодрствовалъ при постели своей страждущей мачихи. Она оставила сей міръ; напутствуемая и услаждаемая всѣми утѣшеніями, какія только онъ могъ придумать для нея въ эти роковыя минуты. Уже давно только онъ одинъ служилъ для нея отраднымъ путеводителемъ на распутіяхъ жизни, и дружество его укрѣпляло нѣкоторымъ образомъ эту слабую, одинокую душу. Ея сердце исчахло гораздо прежде ея бренного тѣла; она промѣняла порывы нѣжныхъ чувствъ на титулъ миледи Кроли, и продала себя въ невѣсты сэру Питту. Дочери и матери устроиваютъ каждый день торговыя спекуляціи въ этомъ родѣ на базарѣ житейской суеты.