Бег в золотом тумане

— Меня Русланом зовут, — представился я. — Или Черным. В школе девочки Черненьким называли. А как тебя зовут, благодетельница? Все некогда было спросить…

— Наташа Полухина, — ответила она, подняв на меня невозможно синие глаза,

— А где другая половинка?

— Какая половинка?

— Уха, конечно, — улыбнулся я, украдкой рассматривая ее разбитую бровь.

— Ты, Руслан, весёлый человек. И, наверное, не злой. Что смотришь? Нравится "радуга"? Всё очень просто. Били почти каждую неделю.

— А как ты попала к этому извергу?

— Он меня из города привез. Я в ресторанах подрабатывала. Пела, посуду мыла. Пригласил помочь его жене. Обещал хорошо заплатить. Хотела скопить денег на дорогу в Москву, — вот и поехала с ним. Только на следующий день поняла, о какой "помощи" жене он говорил…

Будешь смеяться, но рабыня Изаура была принцессой по сравнению с моим положением в доме этого таджика…

В это время нас сильно тряхнуло. Я прижал девушку к себе, чтобы у неё не прибавилось синяков, и надолго замолчал. Федя, исчерпав свой богатый репертуар, тоже затих. Я думал о Саиде. Он вёз нас к своему дяде — зверю, зная точно, что нас ждёт, и весело болтал с Лейлой. Такого коварства я ещё не встречал в своей жизни.

* * *

— А его племянник Саид чем занимается?

— Он и Резвон — "нитка с иголкой". Делает всё, что прикажет дядя. А что собой представляет этот злодей, ты и сам знаешь!

— А собак-то как приручила? Вон как хвостами виляли,

— Подкармливала, ласкала…

Месяц назад бежать хотела, так они меня чуть не загрызли. С тех пор сама недоедала, псам несла…

— Да, волкодавы — серьезные звери… Я сам их побаиваюсь. Не раз в горах сталкивался. Однажды меня вместе с лошадью чуть не порвали. Один такой пёс — ярко-рыжий, огромный — метр в холке, на круп кобыле запрыгнул и стащил меня на землю… Как ни странно — лошадь меня спасла! До сих пор ее помню. Пена изо рта, как будто мыла наглоталась, глаза выпученные, безумные. Вот-вот вылезут!

Но не убежала почему-то, топтать стала пса, да и меня заодно! Потом две недели от маршрутов отдыхал, раны с ушибами залечивал… Но история на этом не закончилась.

Представляешь, в конце полевого сезона этот волкодав ко мне в лагерь пришел и у дверей моей землянки поселился. Кормил я его с опаской, уж очень свирепый был. Неожиданно чабаны ко мне зачастили: — …"продай, да продай, породистый, мол, очень"…

Наконец, не выдержал и отдал его за полбарана. Чабан сует мне веревку: "Свяжи его", — говорит. А пес голову поднял, оскалился и на меня так выразительно смотрит: "Разорву, мол, дурачок, на части, если сделаешь хоть шаг!" Что делать?

"Твоя собака — ты и связывай", — сказал я пастуху. Пришлось бедняге самому с ней договариваться. А через два дня выхожу утром в маршрут и вижу, — псина на своем месте лежит и мордой в пустую миску тычет! Потом еще раза два его покупали…

— С псами-то можно сладить… — чуть улыбнувшись, промолвила Наташа.

— А вот если эти двуногие нас догонят, то пощады не жди! Пытать будут. Резвон это делает профессионально… Мужиков кастрирует, или на кол сажает. А женщин, которые ему не угодят, — своему ишаку в жены отдает: Привязывает их туловище к станку в позе, которую предпочитает ишак. Затем приносит ему много хорошей еды. Всё остальное природа матушка делает… Резвон только наблюдает.

Если не хочет, чтобы животное "растерзало" женщину, даёт ей маленькую плоскую тыкву, с отверстием насквозь, и позволяет надевать ишаку на "орудие труда". Этот ишак так пристрастился, что и ослиц в упор не замечал. Меня однажды тоже отдали, но животное не в духе было. Тогда Резвон одним ударом кулака ишака свалил. Если бы не ты, некоторые из нас уже давно были бы на небесах!

— Если бы не я? Что-то вы с утра загадками говорите. Что же такого я натворил?

— Ты правда ничего непомнишь? Тогда слушай! После того, как резвоновские сторожа тебя избили, я думала, что ты до утра не придёшь в себя. Лейла сразу забылась. А я не смогла. Да и как заснешь? Знала, что нас ждет! Примерно через час ты зашевелился. Я всё видела, потому что зрение у меня кошачье! Потом встал и к сабле пошел[13]

. Ухватился зубами за рукоятку…

— Эфес…

— Да, за эфес зубами ухватился и со стены снял. Затем уложил оружие на пол и лег на него спиной и, плечами и задом двигая, вытащил из ножен. Веревку перерезал таким же способом минут за пять. Подошёл к шкафу, под которым томились мы с Лейлой. Шнур от утюга развязал, меня вытащил и снял верёвки. А подругу оставил связанной. Покопался у нее в веревках, рукой махнул и пошел…

— Очень на меня похоже, — закивал я и ободряюще улыбнулся Лейле, встретив в окне кабины грустные, очень усталые, но бесконечно милые моему сердцу, глаза.

— Ты женщина сильная, уверенная, помочь могла моей птичке.

— Потом ты открыл дверь и ударил кого — то саблей… Бандиты и понять ничего не успели. Во дворе еще одного положил.

— А потом?