Беги

Два слова ласково сказать и подмигнуть,

Не виноват, но – на колени, на колени!

Один по лужам завтра побредёшь,

Дождём своё лицо от слёз умоешь

Так просто, … ты уж никого не ждёшь —

Окошко дождику по дружески раскроешь.

Ты подставляешь им своё лицо,

Ты нежно им протягиваешь руки —

Две капли упадут в твоё кольцо,

Как папа с мамой, до безвременной разлуки.

И подсыхая, улетая ввысь,

Чуть ветерком тебе погладят волос.

И тихо скажет: «Ты, сынок, держись …», —

Сквозь шум дождя, неясный чей-то голос …

Порой, куда-то кто-то, уходя,

Вовеки нас не встретит, не обнимет,

Слезами с неба, с каплями дождя,

Возьмёт, как будто ненароком, – хлынет.

Сегодня нет тебя, мой друг, со мной.

Удержится ль, что скоплено, навряд ли —

Падут на землю капли, до одной —

Слезами залитые дождевые капли.

Долой безделье и тех, кто его насаждает

Рты зубами изнутри

Сжаты, «на дорожку»,

Друг, не надо, не смотри,

Как прощаешь «трёшку»,

Ночь пробита топором,

Будто дверь в полнеба,

Чёрный чалится паром …

Потанцуем! Мне бы …,

Да всю жизнь, так танцевать

С Вами неустанно,

Да желанье загадать,

Как впервые … Странно …

Гул! А ноги только в такт

«Куда надо» гнутся …

Кто-то выдавил: «Антракт!», —

Чтобы не проснуться —

Чтоб не видеть наяву

Жуткого безделья!

… Неужели, я живу?

Почему, «с похмелья»?

Когда пил, не помню, где,

С кем и повод – тоже;

По усам, по бороде —

Но не мёд! … А что же?

Трап отдельный, «первый класс» —

Пассажиры с нами;

«ВИП» им в руки! Ну а нас,

Боже, … – «на татами» —

Надорваться «животом»,

Чтоб не стыдно встретить

Нам тебя! … Хотя б крестом,

… лоб себе пометить …

«До мамки»

Туда, туда, "на лоно" «мамки»!

Там и «оттачивайте слог».

А Вековые пни и Замки —

Для тех, кто «вышколил» урок,

Кто проявлял поболе рвения,

Да был побит: и – так, и – сяк;

А Ваши все «поползновения» —

То «мамке» или же – в кулак!

Вы мните – «пошло»; что же, мните —

С Креста снимать, да не меня —

Да и не Вас … Хотя, хотите?

Есть крест! … Я подержу коня.

Да только кто на Крест «поможет»?

А самому – неловко как!

А свалитесь? Вас стыд не сгложет?

На «мамочку»!?… – Давно бы так.

Другу из далёкого детства

На голове твоей седых волос

Не много. И когда с тобою грубы,

Ты можешь поломать в два счета нос

И выбить хулигану зубы.

Здоров, красив, но разве в этом суть?

Чего то нет, во что мы все влюбились,

И как глаза твои бесстыжие светились,

Нам под ногами освещая путь.

Тебе мы верили, и мог ты за собой

Как в смертный бой, мальчишечью ватагу

Поднять и повести. Ну что с тобой?

Тебя ли утешать, беднягу.

Гореть – гори, бежать – беги, а бить – так бей.

И кровь горячая пускай кипит по жилам!

Войну мы объявляли крокодилам

За то, что обижают голубей.

Такой же, и гребешь из-под себя,

Снежинка падает в ладонь и тает,

Чего ж, мой друг, не узнаю тебя,

Чего в тебе мне не хватает.

Давно не виделись, иной уж интерес,

И вспомним все с тобой уже едва ли.

Как будто, мы слегка повоевали.

И кто-то умер, а потом воскрес.

Дурак и Солнце

Лишь отражением в окне …

Под похотливою Луною —

Навряд ли, сможет сниться мне

Та, что извечно, не со мною.

Ответь мне, друг, что ей сказать?

Смолчать, ведь, бестолково, ибо …

Не раз, тебя-то, наказать

Судьба желала; и спасибо,

За то тебе, что выжить смог,

Хоть не верна твоя дорога.

… Всегда неправильно твой бог

Живёт, где праведников много.

А почему? Не знаю сам …,

Но сердце не желает биться,

… Скажу -ка ей: "Спасибо, … Вам", —

Не в силах более … сердиться …

Пойду на улицу и – в снег!

… Приветливо мне Солнце светит …

Спрошу его: «Ну как разбег?»

«Дурак …», – кокетливо, ответит …

Её глаза

Её глаза я ощутил всем животом —

Она махала мне платочком «на гражданке» —

Вернусь к ней обязательно потом,

Подумал, а сначала – завтра танки.

… После атаки, с батальона – взвод —

По ротам, собирались одиночки,

Ещё вчера, записаны «в расход»,

До одного, а «мамины сыночки»

Зубами рвали воротник, как кони – удила,

Шли «прописаться» – лечь под грёбанные танки

И вечно ждать потом, чтобы пришла

Та, что платочком помахала «на гражданке».

Её глаза! Зачем же в небесах

Искать – а может, там и нету бога?

А если есть, не в этих ли глазах,

И начинается та, главная, дорога.

Зачем «выкрещиваться» и кривить душой,

Когда, вот так вот, прямо к нему в душу,

Можно прийти и обрести покой …

Её глаза! – Я ради них не струшу!

Вон, он ползёт и не торопится, смешной:

Ползёт за мной и сам меня боится!

А я боюсь лишь одного – одной

Девчонке ночью не смогу присниться …

Её «пока …»

Есть «Я», когда один и небо голубое,

Вокруг – пространство, где-то – интерес.

Есть «Мы», когда, как минимум, нас двое,

Точнее, трое, он ведь рядом, Бес.

Глаза прикроешь, так и лезет в уши,

Зудит. Напоминает о делах? —

Куда там, он хитёр: сухое сразу ссушит,

Намочит мокрое; тревогу в дикий страх,

Как чуть расслабишься, тотчас же превращает;

Чуть заболит – притворно стонет; он сгущает

Всё жидкое; потерь не возвращает,

А ветхое всё обращает

В прах!

Вдвоём неплохо, ведь, она со мною.

Свалю на Беса всё, что пролилось,

И шаркая, не раз, я душу ей открою,Её «пока …»

И позабуду то, что не сбылось.

Да, что мне в том, когда довольно взгляда —

В тумане, со спины, издалека … —