Беги, Алиса!

Он врал, и это было ясно. Но я ни на минуту не поверила, что эта инфантильная гусеница была способна на убийство. Жан совсем мальчишка, глядя на его тонкие пальчики и шейку, я никак не могла представить, что он способен в кого-то вонзить нож. Конечно, я могла и ошибиться, но это убийство совершенно не подходило для перепуганного мальчишки в женских тряпках. Какой мотив у него был? Четыре тысячи евро? Сомнительно. Наркотики? Возможно, но он и без того не знал в них недостатка. Хотя от наркоманов можно ожидать чего угодно, и верить им – глупость. Но я почему-то верила. Оттого и решилась на последнюю попытку прояснить ситуацию, задав главный вопрос:

– Где ты был двадцатого?

– Этого месяца?

– Да. Двадцатого числа этого месяца. Ты не мог бы объяснять быстрее? Вряд ли ты захочешь общаться с господами снаружи.

Жан надулся от возмущения:

– Господи, ты что, подозреваешь меня в убийстве своего мужа? Ну, знаешь ли… Надеюсь, ты не серьезно… Что? Что? Ладно, ладно, я скажу, не смотри на меня так! Дай подумать… Двадцатое… Двадцатое… Да! Конечно! Меня в Лиссабоне не было, я ездил в Брагу. Вернулся только пару дней назад, а двадцатого… я точно был в Браге.

Брага, еще один курортный городок, находился в более чем трехстах километрах от Лиссабона. Не расстояние, если честно, особенно если пользоваться самолетами – через час можно оказаться на месте, добраться до дома и убить Деметрио, а потом вернуться в Брагу. Но самолет, в отличие от автобуса или машины, оставляет больше следов, это можно проверить. С другой стороны, машина могла засветиться на камере, арендовать ее – значит, показать документы. Если Жан хотел остаться невидимым, он бы поехал на поезде или автобусе. Но успел бы он вернуться и был ли в Браге вообще? Или это очередная ложь?

– И ты можешь это подтвердить? – недоверчиво спросила я.

– Да, черт побери, могу, смотри, – взорвался Жан и выудил из кармана телефон. – На, подавись! Это наше выступление, видео залили на Ютьюб, так что мне вы это дело не пришьете.

Несмотря на разницу во внешности, мне прямо увиделся Костя Кирпич в старом фильме по роману Вайнеров. Даже показалось, что сейчас Жан гнусаво затянет что-то в духе: «Кошелек, кошелек, какой кошелек?» На видео действительно был какой-то клуб, где плясал Жан, распевая все тот же хит американской певицы.

– А если это старая запись? – не поверила я.

Жан презрительно ткнул пальцем в текст под видео, где была расписана вся программа, точное время и имена заявленных участников. Под постом были кучи восторженных и гневных комментариев, в том числе и в адрес Жана, но нигде не было сказано, что он не выступал.

– Меня видели сотни людей, – нервно произнес Жан, поежился и схватился за ручку двери. – Слушай, если ты намерена тут оставаться, флаг в руки, а я делаю ноги. Не хватало еще с этими уродами разговоры разговаривать. Или ты их выдумала и меня никто не ждет?

Он поглядел на меня с подозрением Горлума. Скажи я, что развела его, транс наверняка разорвал бы мое горло от ярости, но, на его беду, я не врала и потому сказала:

– Погоди, я с тобой.

Я натянула парик, сняла жакет и бросила его в гримерке, оставшись в одной блузке. У черного входа не было ни души. Жан бросился к монитору, который демонстрировал пустой переулок, огороженную площадку с кучкой байков и полное отсутствие соглядатаев. На мгновение замерев перед дверью, мы выдохнули, нажали на кнопку и, когда дверь открылась, вывалились в ночь Лиссабона.

* * *

Выбраться незамеченными оказалось проще простого. Лаго все еще торчал у центрального входа и даже не обратил внимания на парочку, что пролетела на мотоцикле в соседнем переулке. Жан петлял на узких улочках так, что я очень быстро потеряла ориентир, и только когда увидела улицу Аугушта, попросила Жана остановиться. Он притормозил, и едва я соскочила с мотоцикла, Жан рванул с места и скрылся вдали, словно за ним гнались черти. Я его понимала. Мне и самой хотелось держаться от этой истории как можно дальше.

Часы показывали полночь. На улице Аугушта клубилась толпа пешеходов, что успокаивало, позволяло чувствовать себя защищенной. Не хотелось себя обманывать, Пабло вполне мог оказаться где-то поблизости, но каждый раз, когда я обгоняла какую-нибудь праздно шатающуюся парочку, я нутром чуяла, что меня потеряли. Витрины магазинов, кафе и баров не отражали ничего подозрительного, зазывалы, увидев, как я замираю перед ними, приглашали войти. Я улыбалась и проходила мимо. Мои дела еще не были закончены.