Беги, Алиса!

– Мальчики, не ссорьтесь, и я куплю вам плэйстейшн. Ладно, давайте побеседуем с этим парнем, но на этом наши пути разойдутся, – сказала я.

Лаго ничего не сказал, а Пабло скупо кивнул.

– Тогда поехали. Скоро наша прима выйдет на сцену.

* * *

Жан выступал сегодня в баре «Финалменте», в районе Принсипи Реал. Если пройти дворами, к заведению, где прежде работал Деметрио, можно было добраться за четверть часа. В исторической части Лиссабона все близко. Я не удивилась, что мой покойный муж и транс-дива могли пересечься, это было совсем несложно, учитывая, что они наверняка посещали одни и те же места.

«Финалменте» открывался в десять вечера. Мы приехали к одиннадцати. Сидя в машине, я обратила внимание, что в бар заходят не только парни, так что вряд ли кто-то выгонит меня вон. К сожалению, удрать оттуда незамеченной будет невозможно. Я сильно сомневалась, что в заведении есть черный ход и мне позволят через него выйти. С другой стороны, заведение было довольно популярным, в разгар шоу посетители практически прижимались друг к другу, тискали и лапали разгоряченные жарой и выпивкой тела постояльцев. Я подумала, что при удачном стечении обстоятельств могу удрать, если, конечно, Пабло и Лаго отвлекутся. Найти меня в толпе не так-то просто. Я подумала о парике в сумке, на который Лаго не обратил внимания.

За вход в бар просили десять евро, Пабло позволил мне заплатить. Многоголосый вой толпы и басов ревущей музыки ударил, как только передо мной открылась тяжелая железная дверь. Внутрь мы пошли с Пабло, Лаго остался караулить в машине. Небольшое помещение было до отказа забито разгоряченными пьяными людьми обоих полов, которые дергались, прыгали, вздымали руки. Мощное амбре пота, духов, травки клубилось над головами. Крепко придерживая меня за локоть, Пабло протолкался к сцене. Несколько столиков были заняты, потому мы остались стоять. По всей вероятности, мой спутник подозревал, что я готова дать деру, потому что наклонился к моему уху и почти проорал:

– Только без глупостей!

Я мысленно ответила, что это мы еще посмотрим, сухо кивнула и уставилась на сцену, где мужчина средних лет в костюме пирата пел известную арию из мюзикла по мотивам пьесы Шекспира. Пел он, кстати, неплохо, и, если бы не обстоятельства, благодаря которым я находилась в «Финалменте», я бы могла получить удовольствие. В баре было тесно, публика все напирала, но Пабло стоял монолитом, только сместился мне за спину, прижавшись всем телом, словно влюбленный. Грубость и сила, с которой он меня держал, не позволяли расслабиться, однако мужчина всегда остается мужчиной, и, судя по ощущениям, чувства, которые испытывал Пабло, были далеки от эмоций подлинного цербера.

Пират закончил свою серенаду. Сцена опустела. Из динамиков рявкнула оглушающая танцевальная музыка, прожектора начали безумную пляску. Объятия Пабло стали чуть слабее, я воспользовалась этим и развернулась к нему лицом.

– Хочешь потанцевать?

Пабло не сразу расслышал, а когда понял, чего я от него хочу, помотал головой:

– Я не умею.

– Здесь никто не умеет, – крикнула я и обвела зал рукой. – Смотри, все дергаются, будто их клещ укусил. Будет странно, если мы останемся глазеть на пустую сцену.

– Никому до нас нет дела! – проорал Пабло.

Я улыбнулась и предпочла вместо ответа начать танцевать. Пестрота нарядов людей, вызывающий макияж не то парней, не то девушек, сверкающие украшения, слишком большие, чтобы быть настоящими, все это создавало причудливую завораживающую радугу. С каждой минутой разгоряченные люди все сильнее впадали в эйфорию, не думая, как выглядят, отдаваясь танцу и бурлящему в крови адреналину, становясь все раскованней. Я поймала общую волну и мысленно послала все к черту, поддаваясь всеобщей истерии. Кровь била в висках. Перенасыщенный адреналином, лаком для волос, духами воздух нагревался, его сотрясала невидимая энергия. Пабло не двигался, просто смотрел, и в его глазах плясали черти. Подумав, что ему трудно стоять истуканом, я решила, что в своих предположениях Лаго не так уж и не прав, потому особо не усердствовала. Пабло не должен был заподозрить, что я пытаюсь его соблазнить. Толпа стала моим союзником, подталкивая нас друг к другу, заставляя касаться, вдыхать запах кожи, соленого пота. Когда мне показалось, что клиент достаточно созрел, я обвила шею Пабло руками.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Просто танцую.

Он взял меня за запястья, но почему-то рук не разжал.

– Ты же должна скорбеть по убитому мужу и страдать.

– Страдая, я развлекаюсь, – процитировала я Сальвадора Дали.

Пабло, судя по всему, с первоисточником не был знаком, поскольку ответа я не дождалась. Его взгляд помутнел, и, придвинувшись ко мне, он развернул меня лицом к сцене, вжав лицо в мои волосы.

– Вот Жак.