Беги, Василич, беги!

«в ночное небо к звездам было запущено пятьдесят двадцатиметровых веревок пенькового плетения. Вес ста метров веревки диаметром семнадцать миллиметров двадцать килограммов и восемьсот грамм. Всего весом двести четыре килограмма, для чего был использован переносной ворот. Вначале было запушено сто метров. Температура и состав веревки в течение часа не изменился. Каких-либо запахов тоже не отмечалось. Каких-либо подергиваний, типа поклевок, замечено не было. Следовательно — никого и ничего там нет. В течение девяти часов мы произвели полный запуск веревки, предварительно прочно связав концы и обмотав их льняным шпагатом. На следующий день нами был запущен помощник, привязанный к сыромятной петле, могущей выдержать жеребенка-двухлетка. На пяти веревках мы услышали крики и выстрелы, и поэтому смотали веревку, вытащив помощника. Он сказал, что очень сильно испугался, так как видел каких-то людей или чьи-то тени, которые явно угрожали ему. Чего-то вразумительно от помощника добиться не удалось, хотя он вроде бы воевал в империалистическую войну и в гражданской войне был в разведке. Второй помощник категорически отказался участвовать в практическом исследовании звездного неба. Учитывая данное положение, мне пришлось самому исследовать окно, открывшееся нашему взору совершенно случайно. От моих малонадежных помощников была взята расписка о том, что если они бросят веревку и не будут исполнять мои приказания, то к ним будет применена высшая мера социальной защиты. Я очень рисковал, так как понимал, что моя угроза может остаться пустым предупреждением, если они бросят веревку и скажут, что ничего не видели и ничего не знают, поэтому я сделал перерыв и сделал вид, что написал и отправил в управление рапорт, который будет пущен в ход в случае моего исчезновения. В этом деле никому доверять нельзя, и никакая коммунистическая сознательность не сможет победить низменные человеческие чувства. Крепко обвязавшись и проверив соединение веревок, я потихоньку стал опускаться на звездное небо. Как человек входит в темную и неизвестную комнату, не зная, что может его ожидать его там, так и я опускался на мерцающие звезды, не зная, есть ли где-то твердь или в конце веревки, когда вес веревки станет на семьдесят килограммов больше, может сломаться ворот, а могут и лопнуть соединения концов веревок, и тогда я полечу в бездну. А твердь почувствовалась на середине четвертой веревки…»