Беглая принцесса и прочие неприятности. Военно-магическое училище

Это чувство родилось само собой, как будто было всегда, просто Стефания его не замечала. Наблюдала из-под полуприкрытых век за тем, как Герман собирается по утрам в душ, встав раньше остальных. Как тщательно готовит форму, собирает тетради. Смотрела, как в столовой он не спеша потягивает компот, яблочный, его любимый. Как внимательно он слушает лекции, хмурится, если не сразу понятно, а когда решает сложную задачку, улыбается краешком губ, немного самоуверенно, но ему это идет.

Ей нравилось в нем абсолютно все, и к этому постороннему любованию добавились новые желания – ощущать тепло его рук, чувствовать трепетное прикосновение губ, запах волос. Его глаза такие карие, такие теплые, что могут плавить лед, а в Стефании накопилось очень много льда. Ей так хотелось, чтобы ее согрели.

Чтобы он ее согрел.

Она сорвалась на бег и остановилась, только когда увидела, как из библиотеки выходят двое, Вильям и Герман. Варма держал над ними зонтик и смеялся, а Герман хмурил брови, то и дело пригибаясь, если спицы зонта цепляли густые русые кудри. Стефания и не заметила, что пошел дождь.

Парни почти поравнялись с ней, но за мокрыми кустами пока ее не замечали.

– И что я упустил? – спросил Герман.

– Ты полагал, что я кручусь поблизости, чтобы увести у тебя девушку, – ответил ему Вильям серьезно. – Тут даже не надо уметь читать мысли, все и так понятно.

Герман устало вздохнул.

– Мне не нужны проблемы, – вяло отмахнулся Герман. – Я здесь за другим.

– Ах, да. Чтобы получить диплом и вернуться в свою деревню с гордо поднятой головой. Я мельком видел твое досье.

Герман рывком заставил его остановиться. Зонт дернулся, и дождевые капли сорвались с острых спиц, затерявшись в густых кудрях Германа. Стефания дернулась, но интуиция велела ей затаиться и ждать.

– Не смей иронизировать, ты… – Он с трудом сдержал порыв выпалить ему в лицо какое-нибудь оскорбление. Так бы он пал ниже своего уровня. – Ты даже не понимаешь, о чем говоришь!

– Эй, спокойнее! – Варма выпрямил руку с зонтом, накрывая их обоих от холодных струй. – Я не хотел тебя расстроить, или что ты там себе вообразил.

– Я знаю. – Герман провел ладонью по лбу. – Извини. Но что тебе, собственно, про меня известно?

Варма хитро сощурился:

– Да почти все. Не один ты любишь составлять досье.

Стефания уже видела только их спины, и тут Варма повернулся к Герману и сказал, лукаво улыбаясь:

– Кажется, я знаю твой секрет.

Они уже скрылись в аллее, ведущей к казарме второго потока, а Стефания все никак не могла решить, что ей делать. А потом решительно пошла догонять Германа.

Вильям как раз с ним прощался, проводив до крыльца. Когда его зонт скрылся среди деревьев, Стефания вышла на дорожку. Дождь лил как из ведра, но она этого почти не ощущала.

– Стефания? – удивился Герман. – Что ты там делаешь? Иди скорее сюда.

Она не двинулась с места, было страшно начинать разговор, и она продолжала упрямо мокнуть, пока Герман не подошел к ней сам.

– Фанни? Что случилось? – Он потянулся ладонью к ее лицу, но она вдруг резко шагнула назад. – Да что такое?

– Что за секрет? – спросила она, и замерзшие губы едва шевельнулись. – Что за секрет, о котором знают все, кроме меня?

Она шмыгнула носом, и Герман поменялся в лице.

– Не плачь! – испуганно попросил он, хотя Стефания и не собиралась, просто замерзла. – Давай зайдем под крышу, ты вся дрожишь.

Она позволила увести себя в фойе общежития, но в комнату идти отказалась.

– Просто скажи, я пойму.

Герман отвел взгляд, и Стефании стало по-настоящему страшно. Страшно, что сейчас она потеряет все, снова.

– Скажи…

Герман, кажется, что-то для себя решил, вскинул голову, и его глаза потемнели, а взгляд стал жестким и холодным.

– Ладно, – сказал он отстраненно. – Я менталист. Эмпат. Я точно знаю, что чувствуют люди, и могу этим управлять.

В груди закололо.

Стефания прислушалась к себе, но услышала только, как оглушительно стучит кровь в ушах. А может, это всего лишь перестук дождевых капель за окном.

– Я менталист, Стефания, – повторил Герман. – Я чудовище.

– Нет.

– Ты не понимаешь! – Он уже почти кричал. – Я знаю, что ты чувствуешь!

– Нет, не знаешь. – Стефания покачала головой. – Ты совсем ничего не знаешь, Герман. Я люблю тебя.

Слова вылетели, и их уже не вернешь назад. Стефания сжалась, как пружина, готовая убежать в любую минуту. На глаза набежали слезы и скатились по щекам.

Герман скинул на пол сумку, притянул Стефанию к себе и крепко обнял, позволяя ей уткнуться во влажную рубашку. И не стал успокаивать.

– Прости, Фанни, – сказал он.

Стефания всхлипнула последний раз и отстранилась.

– И это все? Больше ничего сказать не хочешь?

Он смущенно улыбнулся, наклонился и шепнул на ухо, чтобы услышала только она:

– Я тоже. Люблю тебя.

Урок 4

Самая большая ошибка – думать, что хуже уже не будет

Следующее утро началось с того, что Герман открыл глаза и увидел Берта сидящим на полу, и вокруг него в беспорядке валялись исписанные листочки.

– Берт? – позвал Герман тихо. – Ты что делаешь?