Беглец и Беглянка

Шестнадцать сорок пять. Эффектно догорает сборно-щитовой импортный домик, на качественный поджёг которого ушло порядка половины бензина из алюминиевой канистры.

Олег и Даша устроились в Реликтовой роще, под одной из разлапистых берёз. Беспокойная Найда снова отправилась на охоту. Или же отлучилась по другим, не менее важным собачьим делам.

Над газовым примусом пристроен закопчённый походный котелок, накрытый — на три четверти диаметра — мятой крышкой. Из-под крышки поднимаются ленивые струйки молочно-белого пара.

— Ну, скоро там? — проявляет нетерпение Дарья. — Когда твоя уха сварится? Кушать очень хочется, живот — от голода — сводит.

— Почему же уха — моя? — снимает с котелка крышку Олег. — Она, Дашута, наша с тобой общая. Рыбу-то мы, если ты подзабыла, вместе ловили…. Ага, видишь, у рыбины глаза побелели?

— Точно, совершенно белыми стали…. И что это означает?

— Только то, что рыбёха сварилась. Всё, гашу примус и снимаю котелок. Давай миски, которые я реквизировал в сгоревшем домике…. Надеюсь, они чистые?

— Обижаешь, уважаемый господин шеф-повар, — фыркает девушка. — Всё в ручье помыла. С мылом. А также тщательно прополоскала в проточной воде. И миски. И ложки. И кружки…. Разливай уже. Не томи…

Они, разделив пополам последний засохший кусок чёрного хлеба, с аппетитом хлебают уху.

Раздаётся далёкий гул.

— Вот же, гады приставучие, поесть толком не дали, — расстраивается Даша. — Обещанный вертолёт, похоже, чешет.

— Ну, и пусть себе чешет, — не отрываясь от приёма пищи, ворчит Олег. — Пока не доем — с места не тронусь. Работай, Дашута, ложкой. Активней работай…

Завершив поздний обед, они, прячась в высокой траве, подползают к краю Реликтовой рощи. Подзорная труба Ворона — в кармане Дашиной куртки. И кобуру с пистолетом она закрепила на широком кожаном ремне, позаимствованном у мёртвого «камуфляжника». А Олег забросил за спину трофейный автомат.

Вертолёт, тем временем, закладывает третий обзорный круг.

— Ми «восьмой», — комментирует Олег. — Вернее, Ми-8ПА. Очень распространённая модель. В ней предусмотрено двадцать восемь посадочных мест. Но на Камчатке, как правило, такие вертолёты больше пятнадцати-шестнадцати пассажиров на борт не берут.

— Почему?

— Во-первых, и рейсы у нас — в своём большинстве — очень длинные и долгие. Поэтому постоянно приходится задумываться об экономии горючего. А, во-вторых, и погода на Камчатском полуострове — не сахар. И сильные ветра дуют постоянно. И туманы здешние — очень плотные и вязкие. Поэтому лучше, от греха подальше, «перегруза» не допускать. Разумная перестраховка — дело святое…

— Почему они не садятся? — нервничает Дарья.

— Опасаются, понятное дело. Сторожей с Озерновского месторождения нигде не видно. Домик, понимаешь, догорает. А на борту, наверняка, большого количества вооружённых людей нет. Вот, ребятки и мандражируют слегка…. Неужели, Дашут, мы перестарались?

— То есть, они могут улететь обратно?

— Могут, — подтверждает Олег. — Но дело даже не в этом.

— А в чём же тогда?

— Как бы охотники, испугавшись, не поменяли — на завтра — посадочную площадку. Приземлятся ещё, не дай Бог, конечно, где-нибудь в другом месте. Например, на речной каменистой косе реки Озёрной. Или же на подходящей ровной площадке поближе к Срединному хребту…

Но вертолёт, всё же, завершив третий обзорный круг, идёт на посадку.

— Совсем другое дело, — настраивая подзорную трубу, радуется Даша. — Правильное решение, чалдоны нерешительные. Полностью и всецело одобряю. Сейчас посмотрим — кто вы и что вы…

— Дашут, почему ты замолчала? — беспокоится Олег. — Комментируй, давай. Не молчи.

— Сейчас, сейчас. Потерпи, Красава, немного. Только настроечные колёсики и ободки правильно сориентирую…. Значит, садится. Осторожно так, плавненько. Словно бы слегка сомневаясь в правильности принятого решения…. Кстати, вертолёт-то — откровенно-старенький. С облупившимися жёлто-синими бортами…. Всё, сел. Лопасти центрального винта крутятся всё медленнее и медленнее…. Замерли…. Открывается дверка, короткая лесенка выдвигается. По ней спускаются двое. Один, судя по фуражке и характерной куртке, пилот. Второй — классический мордатый «браток»: здоровенный, широкоплечий, в чёрной кожаной куртке, с короткоствольным автоматом в руках. Ещё один пилот остаётся в кабине…. А если они решат — прочесать Реликтовую рощу?

— Да, ну. Делать такое вдвоём (и с одним автоматом), рискованно.

— А, всё же? — настаивает девушка.

— Тогда, конечно, придётся их пристрелить, — Олег стаскивает автомат с плеча и «щёлкает» предохранителем. — По законам военного времени, что называется.

— Серый! — долетает до них. — Зяма! Где вы, черти чумазые? Эй! Выходите, морды кандальные, так вас и растак! Эй! Отзовитесь…

Через несколько минут крики стихают.

— Что там, Дашута?

— Да, ничего особенного. Пилот задумчиво прогуливается вокруг вертолёта. А «браток» подошёл — с наветренной стороны, чтобы не попасть в дымовую полосу, — к дотлевающему домику. Чего-то там осматривает и высматривает…. Хм, интересно…

— Что — интересно?