Беглец и Беглянка

Приходит ветреный рассвет. По небу — лениво и величественно — ползут белые кучевые облака.

Олег вылезает из спального мешка, посещает «по техническим причинам» дальние кустики, возвращается и будит Дашу.

— Спать хочу. Очень…, — жалобно хнычет девушка. — Ну, хотя бы ещё полчасика, садист законченный…

— Извини, Дашута, но ничего не получится. Оглоеды могут скоро нагрянуть. То бишь, прилететь…. Вставай. У нас же сегодня — первый наступательный бой. Премьера практически…. Не забыла?

— Да помню я, помню.

— Тогда вставай…. Ты стойкий оловянный солдатик? Или как?

— Солдатик, солдатик…

Дарья покидает спальный мешок.

— Завтрак откладывается «на потом», — доставая из рюкзака брезентовую плащ-палатку, сообщает Олег.

— Почему?

— Предчувствия у меня, мол, вертолёт — по наши Души — уже вылетел. Или же вылетает прямо сейчас.

— А чайку-то хоть попьём?

— Нет. Я же говорю — предчувствия…. Иди, осуществляй туалетные процедуры, переодевайся и будем выступать. Умоемся в ручье, по дороге к местам дислокации…. Найда.

— Гав? — сонно интересуется собака.

— Тут важные дела намечаются. Очень важные и очень опасные…. Понимаешь?

— Гав.

— Поэтому погуляй немного — где-нибудь в сторонке, не приближаясь к Реликтовой роще.

— Гав?

— Когда возвращаться? А это ты сама поймёшь, не маленькая…

Вот и развалины сгоревшего домика.

— Я размещусь здесь, — отбрасывая сапогами в разные стороны угли и головешки, а также стараясь не смотреть в сторону обгоревшего человеческого тела, решает Олег. — Удобное местечко. В том плане, что вертолётная площадка — как на ладони…

Он — с автоматом в руках — ложится на землю. Даша накрывает его пятнистой плащ-палаткой, старательно поправляет её и интересуется:

— Как оно, Красава?

— Терпимо. Главное, что обзор замечательный. И расстояния до намеченного объекта — с точки зрения стрельбы из автомата — комфортное. Из серии: — «Захочешь, а не промажешь…». Набросай-ка, Дашута, поверх плащ-палатки всякого: досок обгоревших, угольков. Только, пожалуйста, без халтуры. Качественная маскировка в таких серьёзных делах — залог предстоящего успеха. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно…

Дарья, облачённая в камуфляж и кирзовые сапоги покойного сторожа с Озерновского месторождения, с канистрой в руках, идёт к вертолётной площадке.

«Достаточно неуклюже шагает», — отмечает Олег. — «Слегка спотыкаясь через каждые семь-восемь шагов…. А как, спрашивается, может быть иначе? Сапоги-то велики — размера на четыре. И толстые портянки, навёрнутые поверх носков, толком не помогают…».

Девушка подходит к чёрному кругу и начинает равномерно выливать из канистры бензин: в основном, конечно же, на металлические листы, покрытые копотью и присыпанные базальтовыми камушками.

— Чтобы бензин в землю не ушёл, — шепчет Олег. — В том плане, чтобы не весь…

Даша отходит от вертолётной площадки метров на сто пятьдесят и прячет пустую алюминиевую канистру в кустах густого ракитника, а после этого возвращается назад.

Олег, накрытый плащ-палаткой, с автоматом в руках, лежит на пепелище. Дарья, изредка поглядывая в рассветное небо, прогуливается рядом с вертолётной площадкой, раз за разом обходя её по кругу. Время течёт вязко и призрачно…

Наконец, раздаётся далёкий гул. Потом в небе появляется крохотная жёлто-синяя точка.

Олег переводит предохранитель автомата в положение «одиночные выстрелы». Даша становится рядом с чёрным кругом.

Вертолёт приближается.

Дарья начинает активно махать руками. Мол: — «Давайте сюда. Заждались…».

Вчерашний Ми «восьмой», не тратя времени на предварительные круги, уверенно идёт на посадку. Девушка (пребывающая в образе низенького, бритого налысо охранника с Озерновского месторождения), отходит от вертолётной площадки метров на пятьдесят-шестьдесят и разворачивается к ней спиной: типа — не хочет попадать под сильный ветер, поднимаемый вращающимися вертолётными лопастями.

Вертолёт совершает посадку. Лопасти его винтов вращаются всё медленнее и медленнее.

Дарья выхватывает из бокового кармана камуфляжной куртки изделие РГ-05. Из другого достаёт маленький тёмный шарик. Вставляет его в резинку рогатки. Разворачивается на сто восемьдесят градусов. Натягивает резинку. Прицеливается и стреляет.

Шарик, пролетев метров двадцать пять, загорается и превращается в ярко-жёлтую искорку.

Искорка падает под днище вертолёта.

Вспыхивает бензин на металлических листах.

Через несколько секунд весь Ми-8ПА объят пламенем.

Олег открывает — скупыми одиночными выстрелами — огонь по стёклам вертолётной кабины.

Распахивается дверка вертолёта. Наружу выскакивает большая серо-бурая немецкая овчарка.

Олег стреляет. Но собака уворачивается. Второй выстрел. Опять промазал.

Овчарка кидается прочь от Реликтовой рощи и убегает.

— Ох, и шустра, морда, — одобрительно шепчет Олег. — Обзавидоваться можно…

На землю — из вертолёта, сквозь пламя, — спрыгивает мужик с пистолетом в правой ладони.

Автоматный выстрел. Мужик, подломившись в ногах, падает и — почти сразу — начинает гореть…

Взрыв!!!