Беглец. Второй пояс

– …подчинил себе представителей семьи Саул в городе Ясене, сделав их своими слугами, и стравил их между собой. Заставил последнего выжившего, Домара Саул бежать из Ясеня, похитив печать Врат. Возможно, его преступления остались бы неизвестными. Но он просчитался. Домар был пойман. Мастера Указов семьи Саул прочли Указ над ним. В нём значилось, что Домар клянётся выполнять все приказы Леграда и считает его своим господином. И так не ответил, куда дел по его приказу печать Врат.

Зотар вскинул брови, спокойно поднял чашку чая, отхлебнул, покосился на небо.

Оттуда продолжало греметь:

– Духовный отпечаток Леграда внесён кланом Гарой в списки преступников земель, и он будет разыскиваться. Леград всего лишь Мастер первых звёзд, а значит, его искусство имеет ограничения. Барерис, глава Саул, обещает тому, кто поймает преступника и приведёт к нему, вознаграждение, достойное этого деяния. Тысячу больших духовных камней, два зелья с Полей Битвы на выбор и возможность пять лет заниматься Возвышением в главном дворце Парчовых Небес! За возвращение Печати Врат отдельная награда в тысячу больших духовных камней! Вы услышали!

За столом, что стоял от нас в десяти шагах, раздались восклицания. Зотар подобрался, покосился в их сторону. Я и сам вспомнил, как неосторожны мы были, обсуждая имя, только что гремевшее с неба. Но рядом всего лишь повторяли размер награды, а не спешили напасть.

Голос же, передохнув, загремел снова:

– Однако всё это не смягчает вину самой семьи Саул и её слабость. Стражи многое раскрыли при проверки дел Саул. Нарушения закона о Возвышении, насильное заключение долговых контрактов с возвысившимися из Первого пояса, а главное, потеря печати Врат, бездействие и нарушение данных Стражам клятв. И им нет за это прощения. Слушай, народ земель Звенящего Ручья! Слушай! Прознав о случившемся, Император в гневе своём карает Саул. На все земли Звенящего Ручья падёт Бедствие. Сегодня в полдень. Приказ Императора.

Голос наконец затих. И, похоже, окончательно. Я обвёл взглядом Рейку, пьющего чай Зотара, побледневших Кирта и Гавала, над которыми вспыхивали Указы. За остальными столами нашей террасы что-то обсуждали, даже кричали. Но мне сейчас на них плевать. Швырнул на стол духовный камень, приказал:

– Ведите в дом, где остальные. Быстро!

Нам понадобилось лишь пересечь улицу. Это оказался даже не жилой дом, а скорее склад. Большое, двухэтажное здание внутри оказалось лишено стен и потолка. За широкой дверью нас встретило пустое пространство, разделённое поддерживающими крышу столбами.

И, конечно, здесь было больше двух десятков замерших людей. При виде меня кое-кто вздрогнул, кто-то попятился. Я рявкнул:

– Всем молчать, всем стоять на месте! Это приказ вашего господина!

Обернувшись к Гавалу, я спросил:

– Здесь все?

Он сглотнул, выдавил из себя:

– Нет, господин. Вы же помните, у нас были посторонние, те, кого мы забрали в Ясене, те, кого вы…

Я оборвал его:

– Хватит тянуть, к делу!

– Нет, господин, – повторил Гавал. – Я решил, что будет лучше разделить людей. Они слишком задерживали нас и вызывали слишком много внимания. Я выделил семерых людей, которые и должны были собрать всех своих родных в одном месте, чтобы не стать вам обузой, – заметив мой взгляд, Гавал быстро прохрипел. – И, конечно же, ждать вас, господин!

Я потёр бровь, вновь не ощутив под маской шрама, спохватившись, втянул в себя духовную силу. Семеро? Помню плохо, но разве это не вообще все из моих людей, у кого нашлись родные, о которых они беспокоились? Трое подходили ко мне, говоря о Ясене, ещё четверо после него.

Интересно, как это Гавал сумел такое провернуть? Едва ли не прямо нарушил приказ, а Верность над ним едва-едва загорается сейчас… Глупость. Мне ли не знать, после Бирока Оплёванного, как это можно сделать? Гавал же сказал: «Задерживали, мешали и прочее». Легко провернул, с его-то опытом жизни у Домара. Тем более, он стал сильней с тех пор, как я наложил на него Указ.

Сдерживаясь, уточнил:

– Всё?

– Ещё один ушёл на рынок, заодно слушать, что вообще нового говорят.

Я буркнул:

– Вот уж сегодня он наслушается, – обернулся к наёмникам, приказал. – Соберитесь все ближе ко мне.

Быстрым шагом двинулся в центр склада, Рейка и Зотар шли за мной всего в шаге позади.

Остановившись, я оглядел наёмников. Кто-то был бледен, кто-то кривился, встречая мой взгляд, кто-то опускал глаза. Тут и там вспыхивали символы в Указах. У кого-то ярче, у кого-то слабей. А у кого-то и не вспыхивали. Это давало надежду.

Я тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, потёр дёргающуюся бровь. Наконец громко произнёс:

– Какая для вас разница, как вы приносили мне верность? На артефакте Древних или по мановению моей руки?

Никто не ответил. Я поджал губы, затем опомнился, отменил свой предыдущий приказ:

– Разрешаю говорить.

Но всё равно не раздалось ни звука.

Я процедил, сдерживая злость:

– Каждому из вас в пещере я давал выбор. Любой мог отказаться подходить к тому, что я выдавал за артефакт Древних…

Кирт перебил меня: