Беглецы

Девушка изогнула спину и повертелась, пробуя, что можно сделать связанными руками. Двигаясь осторожно и тихо, чтобы не привлечь внимания сидевших впереди мужчин, она вытянула руки назад, свела вместе лопатки и дотянулась до двери. От неимоверного усилия она едва могла дышать и в конце концов расслабила плечи. Даже если бы ей удалось открыть дверь машины, что делать дальше? Бежать с завязанными руками? Но как быстро она сможет бежать и куда? Было светло, и поблизости девушка не видела ни леса, ни улицы, ни людного рынка, чтобы там затеряться.

На глаза Судже навернулись слезы — слезы ярости и ужаса. Она понятия не имела, куда ее везли и на что были способны эти мужчины. «Глупая, глупая, бестолковая!» — ругала себя пленница. Она предала семью и страну, оставила вольготную жизнь в прошлом. Ради чего все это? Она повела себя глупо и опрометчиво, и теперь никто из ее семьи не знал, где ее искать. Никто не облегчит ее участи, никто не спасет…

Когда машина наконец остановилась, Го повернулся назад, просунул лезвие большого складного ножа под пластиковый хомут и разрезал его, освободив запястья девушки. Ее онемевшие руки повисли вдоль тела, и ей показалось, что в них впились сразу тысячи иголок. Он открыл пассажирскую дверь. Суджа высунула голову наружу, вдохнув холодный, обжигающий воздух, и огляделась.

Они припарковались на ярко освещенной стоянке. Вокруг стояли жилые здания с сотнями светящихся окон. Все эти горящие уличные фонари и свет в зданиях сбивали Суджу с толку, поскольку она привыкла, что электричество в зданиях включалось только по ночам. Темнота в ее районе Пхеньяна была полнейшей и повсеместной. А здесь все было ярко освещено, как напоказ. Когда двое мужчин, встав по обе стороны от нее, повели ее к зданию, Суджа почувствовала себя абсолютно незащищенной.

Люминесцентные лампы в холле придавали их коже зеленоватый оттенок. Они подвели ее к лифтам, завели в кабину и разместились так, чтобы Суджа стояла между ними. Девушка заметила в углу лифта маленький глазок видеокамеры, несколько секунд она смотрела на него, а потом опустила взгляд и уставилась на свои туфли.

Лифт остановился на шестом этаже, двери открылись и выпустили их в темный, выкрашенный бледно-розовой краской коридор с бордовыми дверями. Юн-син шел впереди. Он прошагал в конец коридора и повернул ключ в последней двери. В квартире оказалась просторная квадратная гостиная, застеленная бежевым линолеумом, с сиреневыми шторами, украшенными стразами, доходившими до самого пола. Кроме дивана, кофейного столика и придвинутого к стене телевизора, другой мебели в комнате не было.

Го глянул на Суджу и кивнул на дверь, затем рухнул на диван рядом с Юн-сином и достал сигареты.

Дверь, на которую показал Го, вела в ванную, и Суджа воспользовалась возможностью хотя бы на время освободиться об общества мужчин. Ванная была небольшая, выложенная от пола до потолка плиткой бледно-голубого цвета. Там имелись смеситель с душем, раковина и унитаз. Быстро спустив штаны, Суджа села на унитаз и с облегчением выдохнула, освободив наконец мочевой пузырь. «Ну хоть это», — с горечью подумала она.

Выглянув из расположенного прямо над унитазом окна, девушка увидела освещенные окна жилых зданий напротив. Встав на ноги, она прильнула к стеклу, чтобы посмотреть, как далеко до парковки, и сердце ее упало: до земли было не меньше десяти этажей, а то и больше. Спрыгнуть и убежать было невозможно.

Суджа подошла к раковине, чтобы умыть лицо, и заметила в зеркале красноватую линию у себя на щеке: ей пришлось долго лежать в машине, прижавшись лицом к сиденью. Девушка разглядывала брови полумесяцем, нос, бледные губы и заправленные за уши жирные пряди волос. Сейчас она выглядела почти такой же, какой ушла из дома, но обстоятельства ее жизни изменились так круто, что страшно было подумать о том, к чему это приведет.

Если бы только она могла повернуть время вспять и оказаться опять в Пхеньяне с родителями! Или хотя бы на границе, где приняла бы другое решение: возможно, ей стоило пойти с попрошайкой Чо. В любой из этих моментов у Суджи был шанс выбрать другой путь и изменить линию судьбы. Но что можно было поделать теперь, когда она сидела взаперти в этой ванной, а у двери ее караулили двое мужчин?

Ей было слышно, как они разговаривают за дверью. Или это Юн-син говорит по телефону? Он общался короткими фразами, громко и напористо. Несколько секунд Суджа постояла за дверью ванной, затем вернулась к унитазу, опустила крышку и уселась на нее. До нее доносились шарканье ног на лестнице и звуки ритмичной музыки, которую передавали по радио. Ее так и подмывало постучать в потолок или закричать, но она понимала, что это ей ничем не поможет. Никто, скорее всего, не придаст этому значения, зато она еще больше разозлит Юн-сина. Суджа с горечью поглядела в окно, гадая, нет ли в этом здании других женщин, которых удерживают против их воли.