Беглецы

Человек вытащил из кармана несколько купюр и протянул их аджумме. Она взяла деньги и, приподняв куртку, сунула их за эластичный пояс штанов. Женщина положила три горячих печенья на кусок газеты и протянула их аджосси^[12].

— Давай прогуляемся, — пробурчал незнакомец, не выпуская изо рта сигареты.

Несмотря на изящное телосложение, голос у него был глубокий и грубый.

Суджа пошла за мужчиной, обратив внимание на особенность его походки. Каждый раз, наступая пяткой, он слегка покачивал бедрами, как женщина. Она подстроилась под его шаг.

— Не так близко, — сказал аджосси и неожиданно выставил перед ней руку. — Не зевай! — проговорил он, когда к ним с громыханием подкатила ручная тележка, до такой степени нагруженная стеганой тканью, что за ней не было видно толкавшего ее человека. Когда тачка проехала, мужчина зашагал дальше.

— Так зачем ты хотела встретиться? Чего ты ищешь? — Слова у незнакомца сливались, что выдавало манеру речи, свойственную для северян.

— Я ищу кое-кого, кто мог… кто мог затеряться на севере. Вы можете мне помочь отыскать его?

— Затеряться? — переспросил мужчина. — Что ты имеешь в виду?

— Ну у меня есть друг, которого ложно обвинили и посадили в тюрьму. Сейчас он на свободе, он бежал. Есть ли способ найти его?

— Твоего друга? — хмыкнул аджосси и снова затянулся сигаретой. — Откуда он бежал?

— Ну, допустим, из Ёдока, — осторожно сказала Суджа.

Незнакомец недоверчиво зыркнул на девушку из-под полей шляпы.

— Оттуда никто никогда не убегает. Как ему удалось?

Суджа покраснела:

— Я не знаю.

Аджосси тихо присвистнул:

— Стало быть, ты ищешь парня, который угодил в Ёдок и сбежал?

— Да, — промямлила Суджа. — Его ложно обвинили.

Незнакомец смерил девушку взглядом, оценив серый габардиновый жакет ее мамы и прижатую к боку сумочку фирмы «Унха». Перед ним был не тот клиент, какие обычно приходят от торговки печеньем, и он никогда бы не сказал, что такие, как она, водят дружбу с уголовниками. Ее гладкая кожа и качественная одежда выдавали девушку из семьи с хорошей репутацией. Так с чего бы ей знаться с заключенным в одной из самых страшных тюрем Кореи? В ее рассказ сложно было поверить. Мужчина прищурился: он пытался оценить, каковы шансы, что она партийная шпионка. Но на вид девушка была слишком молода для шпионки или, по крайней мере, чересчур молода, чтобы так убедительно прикидываться. Но зачем кому-то из высшего слоя общества интересоваться судьбой уголовника из тюрьмы, пользующейся столь дурной славой?

— Откуда ты знаешь этого парня? — спросил он наконец.

— Он мой друг.

— Друг, значит…

Суджа пожала плечами, избегая его взгляда.

— Он знает о том, что ты его ищешь?

— Может быть, и нет.

— Что ж, ладно. — Мужчина почесал затылок. — Ёдок в паре дней ходьбы от границы, так что твоему дружку можно надеяться только на то, чтоб уйти наверх, — сказал он, а потом, заметив убитый взгляд Суджи, добавил: — О его поимке же не сообщалось? Значит, он жив, милочка. Может, сейчас уже в Китае. Черт, если он смог сделать ноги из Едока, мог и через Туманную перебраться.

— Вы сможете помочь мне узнать, где он?

Аджосси фыркнул:

— Парень настоящий разбойник. А я не гоняюсь за преступниками.

— Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы мне помочь?

— Ты просишь невозможного. — Он выдохнул облачко дыма. — Никто не захочет в это влезать.

Суджа это понимала, и некоторое время они шли молча. Потом она спросила:

— Вы можете помочь мне перебраться на север, чтобы найти его там?

Мужчина сдвинул шляпу назад и почесал голову.

— Ты слышала новости — они уже не первую неделю жестко борются с изменниками, так что на твоем месте я бы сейчас на север не смотрел. Никто и не пытается сейчас. Лучше поговорить через пару месяцев.

— А в чем конкретно заключается эта жесткая борьба?

— Людей убивают. Они убивают любого, кто пытается бежать. Сейчас большинство маршрутов перекрыто, потому что они расставляют там засады и стреляют по реке. И теперь мы больше не можем подкупить часовых, потому что их наказывают так же, как и перебежчиков, то же происходит и с посредниками. Можно лишиться головы. Черт, меня могут поймать. Я так рисковать не стану.

— Но есть люди, которые до сих пор ходят, — сказала Суджа.

Ее собеседник заколебался:

— Ну, может, некоторые, но в основном — нет.

Суджа закусила губу, размышляя над этими словами. Ей вспомнилось выступление Уважаемого Товарища Ким Чен Ына, которое передавали по громкоговорителю на прошлой неделе. В нем он сообщал, что наказывать будут любого даже за мысли об измене. По ее телу пробежал холодок. Это звучало так устрашающе, но как она могла ждать дальше в Пхеньяне, когда Чин был в бегах? Кто знает, где он теперь и сможет ли она когда-нибудь его догнать?