Беглецы

— Есть новости о звонке на мобильный моей девушке? — спросил Чин у Сержанта, следя за тем, чтобы не упомянуть Северную Корею по телефону, на тот случай, если линия прослушивается.

— О чем ты? — буркнул Сержант.

— Ты собирался передать моей девушке сотовый телефон, — напомнил Чин о просьбе, с которой обратился к Сержанту еще несколько недель назад.

— Да-а… — выдохнул Сержант. — Как я сказал, после ужесточения мер это стало невозможно.

Чин застыл посреди тротуара с прижатым к уху телефоном.

— Ты этого не сделал! — воскликнул он, закатив глаза.

— Я не сказал, что не сделал.

— Не сделал! Ты забыл!

— Идиот! Я ничего не забываю. Я послал туда своих людей, и они были в университете и у нее дома, но не нашли ее.

— В каком смысле, не нашли? — Сердце Чина остановилось.

— Твоей девушки там не было.

— Как они могли ее не найти? Они искали в университете, в газете? Они хотя бы до страны доехали?

— Тсс! — цыкнул Сержант. — Умерь пыл, засранец. Мой человек знает этот университет и проверил всю округу. Твоей девушки нет. Она пропала несколько месяцев назад.

Чин почувствовал, что земля уходит у него из-под ног.

— Ее нет… — прошептал он. — Она что… Ее арестовали?

— Мои парни наводят справки, и похоже, что она, э-эм, исчезла… — Он умолк. — Мне правда жаль, Чин. Мы пытались выяснить, что произошло.

Чин молчал.

— Ты там? — спросил Сержант.

— Да.

— Кто знает, может, она… ну, уехала, понимаешь? — постарался успокоить Сержант.

— Ты можешь выяснить?

— Они наводят справки.

Чин закрыл глаза рукой, и его начало трясти.

— Хорошо, — тихо произнес он.

Сержант прокашлялся.

— Как я сказал, она могла уехать.

Чин нажал отбой.

Он сунул телефон в карман и, не чувствуя под собой ног, привалился к стене какого-то здания. Мимо по улице пронеслась машина, за ней, подобно киту среди косяков рыбы, проплыл автобус. В суматохе дорожного движения то и дело выныривали и снова исчезали парни на мопедах, с целыми пирамидами коробок на багажниках и в гигантских рукавицах-чехлах, защищавших руки от холодного ветра.

Чин не знал, сколько времени просидел так, тупо пялясь на дорогу. Кажется, очень долго. В конце концов он оторвал себя от стены и с трудом поднялся. Чин погрузился в какую-то часть себя, в мрак безмолвия, разраставшийся в душе с того момента, как сбежал из тюрьмы и продолжал делать все, что требовалось для выживания, даже если это ужасно терзало его душу. И морали там места не было. Чин лишился положения в обществе и семьи, не осталось никого, кому он мог бы доверять, и единственное, что помогало преодолевать невзгоды, была мечта снова увидеть Суджу. Теперь, когда она исчезла, ему не за что было держаться.

Чин шагнул к краю тротуара и, чувствуя вибрацию от встречного движения, вышел на проезжую часть. Лавируя между машинами, он начал пересекать полосы. Посередине Чин остановился, борясь с желанием просто остаться там, где стоял. Но в конце концов он воспользовался окном между машинами и перешел на другую сторону улицы. Подойдя к стоянке мототакси. Чин поднял руку:

— Такси!

Откликнулась коренастая женщина средних лет в зеленом жилете:

— Да!

— Нет, благодарю. — Чин покачал головой, ища водителя мужского пола.

— Поехали. — Она жестом указала ему на свой мопед.

Другие водители не шевельнулись — он был ее пассажиром. Чин подошел к женщине и встал рядом с мопедом, а та перекинула тяжелую ногу через сиденье и заняла место за рулем. Сжав губы, Чин уселся у нее за спиной, касаясь коленями ее ляжек.

— В район Чже Жон. Дом пятьдесят пять. Я опаздываю.

Женщина выкрутила ручку газа до упора, и мопед выскочил на дорогу. Треща мотором, он вклинился между двумя сверкающими двухэтажными автобусами, которые возвышались по обе стороны от мопеда, как две плавно движущиеся эмалированные стены. Женщина оказалась агрессивным водителем, и ее мопед, суетливо обгоняя автомобили в плотном движении улиц, метался в потоке, как крыса в сточной канаве.

Она подвезла его к старому жилому комплексу, и Чин взглянул вверх на обшарпанные здания. На стенах, в тех местах, где дождевая вода стекала по металлическим карнизам, виднелись следы ржавчины; вдоль балконов тянулись провисающие веревки с мятым бельем. На парковке через каждые десять ярдов было установлено не меньше двадцати камер видеонаблюдения — каждый квадратный дюйм двора просматривался.

Мопед остановился возле бордюра перед одним из зданий. Соскочив на землю, Чин размял затекшие ноги, отсчитал несколько банкнот и протянул их женщине-водителю. Опустив голову, он пошел к ближайшему зданию и, обойдя его, направился к следующему корпусу. Дойдя до дома № 55, Чин нырнул в дверной проем и бегом преодолел два лестничных марша.

— Ты опоздал, — произнес Чжао, впустив Чина.

Чжао был дюжим парнем с тугим круглым животом и бледным блестящим лбом. Он казался вялым и лоснящимся, как человек, который целыми днями сидит в четырех стенах, что в основном Чжао и делал, будучи управляющим в жилом комплексе Жонга.

Чин прошел мимо него, пожав плечами.

— Извини, — сказал он, оглядывая гостиную и кухню. — Где девочки?

— В спальне.

— Ты с ними общался. Как они, готовы ехать?

— Да-да.