Беглянка

— Оска и Найка вовсе не жили долго и счастливо, как ты сказала. — Остановил он Лиину, направлявшуюся в дом и удержал ее взгляд на себе. Айно намеренно обратился к ней на родном языке, и когда девушка замешкалась, подумал, что она не понимает его. — Медведь разорвал мальчишку, когда тот пришел к нему играть.

Лиина попыталась сглотнуть образовавшийся комок в горле. Он не давал нормально дышать. Она и без чужих напоминаний не могла забыть жуткий, черный день, когда погиб ее младший брат.

— И медведя зарубил Шакту. — Продолжил Айно.

— Да. Аглу должна была присматривать за младшими. Но тогда она училась у Пхара премудростям врачевания, и вместо того, чтобы исполнять свои обязанности, убежала в лес за травами. Когда же вернулась, мать и другие женщины племени выли и кричали над изувеченным телом… — Заговорила, шевеля резко побелевшими губами Лиина. — А отец… Шакту… Он стоял с мечом перед беснующимся медведем, привязанным к столбу, и не решался убить его, потому что и Оска был ему как сын.

Внезапно перед глазами ожил грозный и отчужденный лик отца. Она видела его, словно все происходило сейчас, сию минуту. Воин держал в руках меч с таким видом, будто хотел зарезать не только медведя, но и безалаберную дочь, по вине которой ребенок погиб.

— Говорят, медведь плакал как человек, когда его резал меч вождя. — Поддержал ее монолог Айно.

— Да. А еще в тот день Аглу прокляла мать. И сама себя она тоже прокляла. Дочь вождя хотела сброситься с обрыва у реки, но… — Лиина присела рядом с мужчиной, обхватив себя руками, и растирая ладошками замерзшие плечи. Холод ветра из прошлого вновь кружил вокруг нее. — Тот самый филин прилетел к ней. Шаман забрал Аглу, поселил в пещере и продолжил обучение. Долгие годы Аглу была ни живой, ни мертвой. Избегала встреч с семьей и помогала шаману делать снадобья, зелья, лекарства, проводить обряды. Когда же ей исполнилось шестнадцать Пхар, подобрал раненого в степи. Воина.

Тут уже болезненные воспоминания девушки окрасились слабым оттенком утраченного счастья. Лиина улыбнулась, стараясь сдерживать накатывающие приливами слезы.

— Унка. — Произнесла с тоской и нежностью она. — Он не был сыном какого-нибудь вождя. Скорее его можно было назвать отшельником. Дом его, и его двух братьев стоял на отшибе. Они разводили лошадей и частенько продавали их в большие города. Он был красив и добр. Пхар и Аглу залечили его тяжелые раны. А когда Унке пришло время уходить, он не смог. Сказал, что заберет Аглу с собой. Но сначала пошел просить ее у отца… Там, конечно, о ней и слышать не хотели. Слишком много боли приносило одно ее имя. Ее давно считали проклятой. Не знаю, почему, но Унку это не остановило. Он взял ее в жены, они вместе построили себе дом и родили пятерых сыновей… Тогда проклятье и начало свое действие. Двое мальчиков умерли совсем маленькими от болезней. А остальные… Вместе с отцом и другими членами семьи… Шакту велел сыновьям уничтожить проклятье…

— Убить ту, что накликала его. — Поправил Айно.

— Да. — Лиина не смогла сдерживаться и дальше. Она разревелась, скорбя и оплакивая те события. — Братья пришли с факелами еще до рассвета. Бросили огонь в дом и никому не позволили выйти. Унка погиб первым, защищая своих.

— Но ведь Аглу не погибла. — Взгляд степняка был рассудительным и проницательным. Он смотрел на Лиину так, будто бы точно знал, что она и есть та самая Аглу, избежавшая смерти, и пережившая не только отца, но и все племя разом, в итоге погибшее от людей из больших городов. Но разве такое может быть? Нет! Конечно, нет. Откуда этому молодому человеку знать об Ирие, о его хозяине и уж тем более — о давно минувших трагедиях.

Девушка тряхнула головой, отгоняя наваждение, и утерла слезы.

— Бабушка рассказывала, что шаман спас ее. Он призвал хозяина птиц и тот унес Аглу в свои владения, где никакие проклятья не властны и вроде бы нет горя.

— Это красивый финал. — Посмотрел на небо Айно. — И как же Аглу вырвалась?

— Прости? — переспросила Лиина, удивившись услышанному и не веря, что слышала именно эти слова.

Айно еще раз посмотрел на нее испытывающим взглядом, но не стал повторять, а сменил тему.

— Ты ведь понимаешь, что дав нам крышу над головой, рискуешь своей жизнью и жизнями других людей? Те, кто шел и идет за нами, рано или поздно придут сюда. Люди укажут на ваш дом!

— У нас не такие злые соседи, как ты думаешь. — Упрекнула девушка. — Они скажут, что никого не видели. Люди здесь держутся друг за друга.

— Ты так в них уверена? — не разделял ее оптимизма мужчина.

— А что вы совершили?

— Просто защищали свои землю и стада. — Ответил Айно, не вдаваясь в подробности. — Но не волнуйся, завтра мы покинем вас.

Наступила гнетущая пауза, после которой степняк, все же спросил:

— Позвать тебя с собой, Аглу? Или ветер для тебя здесь слаще поет?

Он кивнул в сторону калитки, намекая на песнь вовсе не ветра, а скорее сердца. Лиина улыбнулась, опустила глаза.

— Слаще некуда. — Вздохнула она. — Но ни нам, ни вам больше нечего опасаться! Звездной ночи тебе!

И она поднялась, а уже стоя одной ногой в доме, услышала: