Беглый

А у нас в Ташкенте — вот оно, рядом с полуметровыми медовыми дынями и стылыми ножками Буша.

Именно этот нектар и стану пить в первый день свободы, а не теплую ларечную водяру.

Почти на все выданные в Зангиоте тысячи я купил две бутылки «полусладкого» в классических толстого зеленого стекла сосудах и, прибавив шагу, заспешил домой. Полусла-а-а-дкое. Звучит, как сорванный на бегу девичий поцелуй.

Если бы не ты, Сэнсэй, денег у меня хватило бы на пол- базара. Ну и ладно. Счастья тебе!

Уверен, что застану дома маму, она накроет всяких домашних вкусностей на стол, а я выкушаю прохладного шампанского и погружусь в пенную ванну. Парадайз. Во всяком случае таков план.

Но меня ждет безумный и совершенно чудесный сюрприз. Подарок судьбы.

Дверь мне открывает девушка. Девушка! Понимаете?

Незнакомая и сразу безумно желанная.

У нее короткая стрижка, добрые карие глаза в полщеки как у Нэтали Портмэн и очень мягкая гостеприимная на вид грудь. Я как уставился на эту грудь. Так и утонул в ней с головой. Напрочь. Вот что так не хватало татарочке Рамиле. Увесистых, напрягающих ткань эверестов.

Слышу сквозь вату, как девушка поздоровалась, потом слышу, как она радостно призывает мать, а сам все пялюсь на совершеннейшие формы этой груди, ее правильный размер, изгибы и начало ложбинки, ведущей в вечность ее скромного декольте. Тур де грудь.

Это слишком для моей психики — свобода, Сергели, узбек с шампанским, девушка, сиськи. Нет, эдак лучше — СИСЬКИ.

Несколько лет лишения женщин, и вы становитесь беззащитным, как ребенок. У них между сисек возникает осязаемый многоцветный поток смертоносного феромона. Поток бьет вам в лицо и парализует. Кролик и удав. Тут, главное, чтобы в обморок не грохнуться.

Девушка быстро догадалась, что я уже в два счета ее раздел, лучше даже сказать — разделал и наскоро судорожно, по-собачьи, ебу ее милую уже прямо здесь, в коридоре родительских апартаментов. Щечки нашей красавицы стали бордовыми, и она галопом рванула на спасительную кухню.

Я вздохнул, как стареющий лабрадор и, откопав в ароматной куче обуви старые отцовы тапочки, пошлепал за ней следом.

* * *

Девушку звали Таня. Татьяна.

Она была двоюродной сестрой моей мамы, и следовательно, моей тетей. Тетя Таня. Каким образом у меня оказалась тетя, на два года меня младше, и почему я ничего не слышал о ней раньше — не спрашивайте, у самого плохо с математикой. Особенно сейчас.

Но как же я рад, что у меня есть такая изящная, нежная тетя с красивой белой шеей, глазами бэмби и эталоном сисек. Именно такими они и должны быть. Сиськи я имею ввиду. Хороши.

Хороши сиськи у тебя, Танюша. Я положу между них голову, а потом, как дикарь, добравшийся до целительного идола, стану прикладывать к ним другие части тела. Только инцест вернет мне потерянный покой и душевное равновесие.

Танин муж, другими словами, мой неведомый шустрый дядя, вот уже второй год завоевывает Германию. Ассистент механика в немецкой автомастерской. Пьет немецкое пиво и ремонтирует немецкие фолькс вагоны. У нашего Паши золотые руки!

Наш Паша регулярно шлет моей славной тете деньги, но вот с визой что-то там все никак не срастается. Таня живет на ренту от ремонта вражеской техники.

Вот и в этот раз Таня, собрав спортивную сумку, приехала на очередное провальное собеседование в ташкентское бундеспосольство из областного города Нукус, что в переводе с фарси вроде означает Девять****.

Романтическая тетя из города с романтическим названием. Красивая как ни одна другая тетя на земле. Одна ее****а стоит девяти тысяч других****. Пусть она окажется побритой до замшевого неприличия. Или пусть это будут джунгли власяницы. Я паду перед****ой на колени и стану ей молиться.

Да-да! Я должен лечь костьми и обласкать тебя как можно скорее. Сегодня же, по возможности. Беру на себя торжественное обязательство. Тебе, славная моя, нужно согреться моим пылким жаром. Я ведь очень на нежности сегодня щедрый, лапушка!

Весь вечер посвящаю тете Тане мои самые теплые красноречивые взгляды, которые не обходит вниманием и моя наблюдательная мама. В конце концов мама ретируется к телевизору в зал, Танюшка начинает мыть посуду, а я, потягивая узбекское шампагне, овечьим взглядом робко прощупываю ее бесподобную попу под тонким трикотажным платьем цвета кофе-с-молоком. Интересно, почему не проступают трусики? И какой такой новомодной, затейливой формы эти трусики окажутся? Я натяну их себе на лицо и буду дышать. А может, а может трусиков там нет и вовсе?

Тетя уже два года не виделась с дядей, и думаю, станет сегодня мне легкой добычей. Мой первый день увенчается небывалым успехом у женщин.

Шампанское уже было — очередь за роскошной женщиной. Свобода, как гриться, вас встретит радостно у входа. Непременно войдем-с.

* * *

Первую большую ошибку в этой беспощадной партии, она делает, согласившись прогуляться со мной по Сергелям. Один ноль. Теперь ты, Таня, на краю пропасти. Анна Каренина уже на рельсах. Локомотив неминуемо на всех парах приближается.

Мы берем с собой пачку ментоловых «КЕНТ» и под понимающим взглядом мамы выпуливаемся во двор.