Беглый огонь

Оппозиция набирала популярность; партия власти стала готовить преемником президенту премьера. Но что-то не сложилось: чутье на власть и стремление к ее сохранению было у президента всегда, болезнь могла ее лишь притупить, но не уничтожить. Гарант делает неожиданный для многих ход: указом смещает премьера и ставит никому не известного, но полностью зависимого от воли сюзерена человека; президент понял одно: в случае успеха последнего у него сохраняется шанс — единственный шанс! — сохранить за собою трон в двухтысячном году.

Какими соображениями руководствовался «киндер-сюрприз» — неведомо, и вряд ли станет известно достоверно когда-либо: возможно, здесь была игра могущественного олигарха, близкого к семье президента, самого экс-премьера или, судя по результату, министра иностранных дел, стратега тихого, но авторитетного и стремительного в действиях. Группа «Интеррос» выступила в поддержку последнего; возможно, что и сам могущественный головной банк этой, группы был создан в свое время теневой командой государственников с дальним прицелом.

Как бы там ни было, именно решением молодого премьера пирамида ГКО была обрушена и рубль девальвирован. После непродолжительной, но жестокой подковерной схватки место престолоблюстителя и лорда-протектора досталось министру иностранных дел. Приход к власти нового правительства был хорошо подготовлен и ходом политического процесса в России. При определенной слабости, явной ангажированности и неавторитетности в бюрократических кругах группы «кремлевских вьюношей» реальная власть на местах досталась губернаторам. Благосостояние их самих, равно как и вверенных их попечению регионов, напрямую зависит от работающих заводов и развивающегося сельского хозяйства: нефтяные скважины и газовые месторождения есть не у всех, зато предприятий высокотехничной оборонки — хоть с кашей ешь!

Тем самым в России произошел тихий государственный переворот; в стране установилось двоевластие; команде кремлевской администрации пришлось поделиться полномочиями: там, где невозможен брак по любви, возможен брак по расчету.

Промышленники получили возможность влиять на непосредственные решения, впервые с девяносто первого года; государственники же вернули себе лишь малую толику, крупицу былой власти; вся борьба еще впереди, и проходить она будет как при ожесточенном сопротивлении мировых финансовых организаций, у которых пытаются выдернуть из-под клюва лакомую кормушку, так и при нагнетании всеми средствами массовой информации чувства неуверенности и безнадеги, чтобы провести на высшие посты людей, способных держать в узде население и способствовать дальнейшему превращению России из страны в территорию. Вся борьба еще впереди, и кто сумеет одержать победу — Бог знает. Напряжение этой борьбы обусловлено тем, что итогом ее станет либо существование России, либо — прекращение ее тысячелетней истории. Третьего не дано.

Глава 51

Выпавший снег укрыл иззябшую, охлябшую землю ровным белым покрывалом. Упал мороз. И деревенька сразу стала уютной, как на рождественской открытке: избы, под толстыми шапками снега, с тоненькими дымками над крышами, замерли в звенящей тишине; изморозь укутала ветви деревьев блестящим серпантином, и они, казалось, вызванивают в неверных лучах низкого солнца, в прозрачном и чистом, как ключевая вода, воздухе едва слышимую мелодию, полную нежности и света.

Я выскочил на улицу, умылся и растерся снегом, наскоро похлебал горячую кашу с куском свежевыпеченного хлеба, накинул камуфлированный бушлат — все работники Трофимовны щеголяли в них, выменянных на продовольствие у какого-то начхоза ближней воинской части: и модно, и не задувает. Да и время сейчас такое, камуфляжное: любой стремится замаскироваться под крутого дробоскула, хотя бы для самоутверждения. Мода диктуется, как во времена средневековья, суровой военной необходимостью: западные рыцари щеголяли волосами до плеч, которые удобно убирались под массивный ведрообразный шлем; наши — стриглись скобочкой, под круглый шлем с шишаком. А уж в живых оставался тот, кому больше везло при прочих равных. Такие дела.

Я запрыгнул в крытый кузов шестьдесят шестого «газона», развозящего по работам. Машина затряслась на замерзших колдобинах, я посмаливал «примку» и видел себя порой словно со стороны: теперешняя моя жизнь казалась мне не менее призрачной, чем та, что я вел совсем недавно.

До обеда, бодро распевая арию Аиды из оперы Верди, я шпателем счищал побелку со стен крохотной церквушки, построенной в начале прошлого века. Церковь собралась отремонтировать на общественные деньги сама Трофимовна, а на пересуды злопыхателей, что-де деньги есть на что тратить, отвечала неизменно: «Не к рублю достаток спешит, а к Богу».

Работа спорилась, а я — думал. Благо было о чем. И мысли мои, к сожалению, были далеки от благочинных.

За истекшие месяцы к разгадке убийства Димы Круза я не приблизился ни на шаг. И если раньше катящиеся, как крупные бульники с горы, события не давали мне времени подумать и осмотреться, то теперь — просто не было пищи для размышлений.