Беглый огонь

Идея «рыночной экономики» была заведомо провокационной, ложной, и люди, что стали проводить в жизнь «реформы», действовали сознательно: на разрушение экономики страны. Все просто: никакой «рыночной экономики», как и капитализма, в мире не существует; мировой экономический кризис двадцать девятого года похоронил капитализм, заставив все крупнейшие индустриальные державы перейти к государственному регулированию экономики. В нашей науке эта система получила название государственно-монополистического капитализма. При сохранении личностных стимулов к труду государство взяло на себя функции направления финансовых потоков и, следовательно, материальных, людских, интеллектуальных ресурсов в приоритетные отрасли хозяйства. У нас при социализме это тоже было, но не было личностно-материального стимулирования труда и предприимчивости; систему нужно было лишь подкорректировать без форсирования; вместо этого страна была ввергнута в «рынок». Результаты не замедлили сказаться.

Собственно, стихийное рыночное регулирование экономики возможно при мелкотоварном, ремесленном, кустарном производстве; в крупной индустриальной державе, какой была Россия, «шоковая терапия» произвела эффект скоротечной тропической лихорадки в ослабленном организме. И, на фоне массированной антигосударственной пропаганды, привела к обвальному спаду промышленного и сельскохозяйственного производства; как следствие — к обнищанию населения.

Генералы индустрии не сразу и не вполне оценили масштабность ведущихся против них боевых действий, по крайней мере, за три предшествовавших десятилетия они привыкли, что вопросы ВПК, армии, обороноспособности страны были приоритетными для государственной власти. Как не сразу оценили они и серьезность потери, когда авторитарная, по сути, власть перешла к так называемым демократам.

Первая попытка вернуть ее была предпринята на, съезде Советов при отставке Гайдара и назначении нового премьера. Но невзирая на то, что ставленник ВПК получил куда больший рейтинг, кресло Председателя Совмина досталось «сырьевику»: предстояло делить самую прибыльную на тот час сферу экономики, топливно-энергетический комплекс, и президент принял решение, казавшееся логичным. Тогда же промышленникам представлялось, что большая часть валютной выручки от продажи энергоресурсов пойдет на модернизацию промышленности. Эти надежды оказались тщетными: все доходы естественных монополистов распределялись в весьма узком и привилегированном кругу акционеров, и хотя государство сохранило за собой абсолютный контрольный пакет акций в большинстве китов ТЭКа, в бюджет от доходов на этот пакет денег не поступало.

В девяносто третьем и девяносто четвертом были предприняты две попытки перехватить «бремя власти», причем первая, названная «черным октябрем», была обречена по определению, а ко второй — выборам в Госдуму — промышленники не сумели путно подготовиться. Да и законодательная трибуна была и остается лишь ширмой власти, но не самой властью. Ибо в том же году, что называется, «на волне», была принята Конституция, сделавшая Россию президентской республикой в самом авторитарном варианте.

В девяносто пятом промышленники также не сумели выступить едино на парламентских выборах, ну а президентские были проведены командой президента грамотно и безупречно. Наградой стала реальная власть, которая при больном государе перешла целиком к «команде молодых», сосредоточенных прежде всего в президентской администрации. Шаг, которого ждали все — курса на приоритет отечественной промышленности и сельского хозяйства, — так и не был сделан.

Промышленное производство на тысячах крупных предприятий страны сократилось более чем вполовину; притом не произошло сокращения работающих: власть, опасаясь социального взрыва, продолжала содержать людей впроголодь, время от времени подкидывая крохи от заемных миллиардов и делая все, чтобы разрушить не только промышленность, но и сельское хозяйство, получая так называемую помощь — продовольственные кредиты.

Тогда же правительством был запущен и раскручен маховик государственного внутреннего краткосрочного займа — ГКО, который сделал Россию объектом особого интереса со стороны иностранных финансовых спекулянтов. Доходность по ГКО доходила до ста тридцати процентов; Россия стала для финансовых стервятников беззащитным экономическим организмом и сделалась похожей на ребенка в фашистском концлагере, у которого забирают кровь для поправления здоровья захватчиков-победителей.

Богатейшая страна мира, с территорией в одну седьмую суши, в которой проживает пять процентов населения планеты и сосредоточено притом пятьдесят процентов запасов мировых природных ресурсов, медленно умирает. Убыль коренного населения России — миллион в год! — естественной может назвать только статистик.

На этом фоне страну захлестнула коррупция и преступность, а подавляющим настроением в обществе стала апатия и безнадежность.