Беглый огонь

— Да… — Иван помялся. — Я ж не один в котельной, с напарниками. Вот и сообразили на троих, ночь перекоротать. Меня послали за таракановкой в ларек смотаться, я на ногу скорый, а люди ждут. Пока я с тобой кататься буду…

Я снова поиграл морщинами лба, изображая внутреннюю борьбу, решился:

— А, садись! А то мне до утра тут ездить. Водки выпьешь?

— Водки?

— Ну.

— Прямо щас?

— А когда? Я две бутылки затарил, как смену закончил, а начальник, сука, меня вместо Сереги сюда отправил. Серега, вишь ли, заболел, а я чего, здоровый?

А ехать пришлось: с начальством поспорь, выгонят к едрене маме, шоферов щас безработных как грязи, вот и пришлось. Залезай.

. Одним движением я задвинул сумку с амуницией под сиденье, выудив оттуда купленный в ларьке пакет со снедью.

— Ну, раз помочь… — Иван забрался в кабину, хлопнул дверцей. — Начальники, они, известное дело, пануют как хочут. А работяга — торчи плесенью и возникать не моги, не старое время. — Сглотнул, дернув кадыком:

— Командир, а может, сто грамм прямо щас нальешь, а то — тока проспался я, колотит всего.

— Да с нашим удовольствием!

Я вытащил бутылку, свинтил пробку.

— Аршин есть? — разом севшим голосом проговорил Иван.

— Пошарь в бардачке — должен быть.

Иван выудил заляпанный хрущевский, зажал в руке. Рука дрожала часто-часто.

— А ты, брат, точно с горчилова! — констатировал я. Забрал стакан:

— Дай-ка отмерю.

Щедрой рукой наплескал ему сто пятьдесят. Иван принял стакан двумя руками, под донышко, решился, поднес ко рту и — махнул четырьмя глотками. Выудил откуда-то из кармана рыбий хвост, долго и вдумчиво нюхал, чуть-чуть ободрал чешуйки, отщипнул, заел перышком, перевел дух:

— Прижился. Славная водчонка, не палево. — Передохнул:

— Мокрый весь стал, как мышь. Достало. Может, и сигареткой угостишь?

Я протянул ему пачку.

— Хороший ты человек. А дорогие куришь.

— Других в ларьке не было.

— По ночам так, лишь бы содрать. Ну чего, трогай.

— Налево?

— Да не, говорю же тебе, налево ходу нет. Там «Кашка».

— Чего?

— Ну «Цех-К». Там не проехать: особый режим. Охраннички. Там оно и всегда было наворочено — не подступись, а со вчера — особливо. Видать, марафет наводют: завтра какие-то то ли немцы, то ли французы прилетают договорешник подмахивать.

Вот начальство и старается щеки раздувать: прожектора, то, се, дескать, порядок у нас и полная эта… гармония. Чтобы, значит, долларов тех отвалили поболее…

А кому пойдут мильоны? Известно, начальству, работягам — шиш с маслом нарисуют, да и масло то — машинное. Во, видишь съезд?

— Ну.

— На него. Да шибко не газуй, тут дорожка петлявая.

И тут я заметил в зеркальце заднего вида нарастающий свет фар. Нас явно нагонял один из тех джипов, что нарисовались на грузовой проходной. Уходить?

Лошадки у меня под капотом не те, да и погони хороши в кино, на автобанах, а в здешних потемках… Плетусь едва-едва: нагонит — тогда и решим.

Джип был уже метрах в семидесяти сзади, когда длинно и музыкально пропел сигналом. «Пушки с пристани палят, кораблю пристать велят».

— О, едут! — заметил джип Ваня. — И противотуманные врубили, и простые — на дальний свет! Ишь ты, баре-опричники!

Я удивленно вскинул было брови — откуда котельщику вообще знать слово «опричник», но потом укорил себя за самомнение: совсем в недавние времена котельные были пристанищем людей образованных и творческих, мой же попутчик производит впечатление истопника с больши-и-им стажем.

Джип нагонял, мигая фарами. Я прижал «зилок» к хлипкой обочине.

— А вообще, — Иван с душой выругался, — не завод стал — кубло змеиное! — Вздохнул:

— Я еще водочки выпью? Сто граммчиков? Да и пойду… Вон он, седьмой-то, — махнул он рукой во тьму.

Джип остановился с шиком, скрипнув колодками тормозов. Из двери вывалился детина.

— Эй, водила, разворачивай свою колымагу! — скомандовал он.

— Чего?

— Папу твого! Ты что, сырой, окосеть хочешь на оба глаза, как китаез? Уши ватой забил? Разворачивайся и дуй отсюда!

— Да наряд у меня…

— Наряд — это когда яйца в ряд! А если я тебе их щас вырву, что это будет?

Иван дернул меня за рукав:

— Ну я это… Пойду, пожалуй…

— Давай.

Я глянул на пацанчика у джипа… А что? Пожалуй, джип — машинка помощнее «зилка» будет… В свете предстоящих свершений.

Тут у него запиликал переговорник. Парень гордо поднес аппаратик к уху.

Лицо его сохраняло невозмутимость, вот только… Скорый, как блиц, взгляд, брошенный на мою кабину… Что он успел отметить? Только то, что обе мои руки — на руле… Он продолжает что-то бурчать в трубку, переложив мини-рацию в левую руку, а правой неприметно теребит «молнию» куртки и осторожно, словно боясь нащупать гремучую змею, просовывает ладошку под полу… И еще один взгляд на меня, мельком…