Беглый огонь

Дама смотрела на мои манипуляции с усаживанием с нехорошим прищуром. Как только умостился, присела в торец стола, напротив, домашнюю «трехдюймовку» аккуратно положила рядом. Кажущаяся игрушкой немецкая штучка была вполне уместна и горазда сработать на совесть на таком расстоянии и при таком раскладе. Дама ничем не рисковала: стол длинный, ручонками не дотянуться. Такая вот беда: остался ты, Дронов, несвязанным повязанным волком. Грезы о девочках рассеялись, аки дым: такова жизнь, за все хорошее надо платить.

Впрочем, и сидевшая напротив дама отнюдь не выглядела дебелой затурканной домохозяйкой: ноги, затянутые в джинсы, были самой наипрестижнейшей длины; правильные черты лица, короткая стрижка, ухоженные руки, все «в цвет», стильно; если это и есть «мадам», то весьма еще импозантная и сексапильная; хотя годочков ей и немного, тридцатник с небольшим, вполне могла оказаться и замужем за крупным здешним бизнесменом или круторогим администратором. Но оставила квартирку — муженьку ли в его нелегких промыслах помогать, приручая нужных людишек, или — напротив, вольный приработок от мужа, опять же втихаря. А может быть, и — чистое хобби, как у вышедшего в осадок гарнизонного старшины, — ни дня без «строевой»! Многообразным могло оказаться назначение квартирки, вот только я сюда тоже не набивался в гости! Ну а дама с пистолетом держалась с холодной отчужденностью; может, трудное детство и суровая юность сделали ее такой букой?

Или — подрабатывала в собственном бордельеро страшилой-вышибалой: садистские наклонности ныне у крутых в лютой моде! Как бы там ни было, верилось без дураков: эта способна шлепнуть меня без затей, причем не по зову сердца, а исключительно по велению разума.

— Кофейку бы, — протянул я искренне.

— Обойдешься, — отрезала металлическая леди и спросила совсем уж неразумно:

— Ты кто?

«Конь в пальто!» — каков вопрос, таков и ответ. Похоже, в этом милом домике одни — привозят гостей в состоянии полного беспамятства, другие — пестуют и лечат, третьи — оказывают сексуальные услуги со всем старанием и усердием, к полному собственному удовольствию, четвертые — грубят и пужают пистолями.

Возможно, есть и пятые, и шестые; чем занимаются эти при таком вот бригадном подряде, даже подумать противно.

— Умный, красивый, в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил, — продекламировал я оловянным пионерским голосом крылатую фразу из Карлсона.

Звучать в переводе с общечеловеческого на интонационный должно было так: «А вот чихать я хотел, стерва, на тебя, на твою пушку, на твои вопросы и на твой внутренний мир по совокупности!» Следующий вопрос, если верить классике, должен был звучать так: «А когда бывает этот самый расцвет сил?»

— Ну уж и краси-ивый, — не удержавшись, хмыкнула дама.

Ее правда. Кто я с таким лицом? Незадачливый хроник, свалившийся с поезда под колеса броневика.

— Ты действительно хочешь кофе? — спросила мадам серьезно.

Я пригляделся: а не такая уж она и стерва.

— Угу. И гренку с беконом.

— Получишь. Как только завоюешь доверие. Не кормить же тебя под пистолетом.

— Золотые слова.

— Так кто ты такой?

— Олег.

— И все?

— Моей маме было достаточно.

— Вот что, Олег. Разговор в таком тоне у нас не пойдет.

— Да? — Я почувствовал прилив злости и уставился мадаме в красивые карие глаза единственным черным зрачком. Она опустила взгляд, произнесла нервически, неожиданно перейдя на «вы»:

— И прекратите так на меня смотреть. А никто так на нее и не смотрел.

Старинная игра в «гляделки» хороша только в романах или играх с полудурками, принявшими книжку «Аквариум» за Катехизис. Профи убивают безо всякой тренажерной терапии накануне. Женщина профи не была. Но шанс, что она может шмальнуть из миниатюрной шпокалки, — вполне реален: она знала, что именно я плескаюсь в душе, и ожидала на кухне именно меня. Без особых признаков беспокойства или раздражения. А потом усадила меня в положение «стойка раком» со всей вдумчивостью. Так чего я злюсь? А того. Ее поведение не подходит ни под какие шаблоны: то — суровая сука со стволом наперевес и счетно-вычислительным устройством вместо сердца, то — слегка мандражная сочувственная бабеха… «Ты действительно хочешь кофе?» Ага, и какао с чаем! Мля! Может, именно так и работают серьезные профессионалы, рядом с которыми я просто целка на выданье?

Похоже на то, мать их перемать, очень похоже!

Извечный русский вопрос «что делать?» тоскливой занозой завис в извилинах.

Ответ на него был еще народнее и непосредственнее: «Будет хлеб, будет и песня».

И тут, как в том анекдоте, Зоркий Сокол заметил… Ну да: у мадам все было на месте: и глаза, и стервозность, и бабья деликатность, вот только… предохранитель. Кто-то, видать, впопыхах демонстрировал ей сей убойный ствол, забыв уточнить, что предохранителей у «спенсера» два, и сколько бы барышня ни жала «собачку» с лучшими намерениями, страшенного выстрела, способного прокрутить в супостате дырку размером с кабанье рыло, не получится. А сама она не разобралась.