Бегство из рая

Сан Саныч, ходивший в горах четвертый десяток лет, имевший за плечами экспедиции на гималайские восьмитысячники, сам неоднократно ломавшийся на ледниках и скалах, слишком часто за свою карьеру видел, как жестоко и быстро горы наказывают за хвастливое самомнение, за пренебрежение правилами и за бесшабашный авантюризм. Поэтому еще до начала подъема на контрфорс он целый час гонял уставшего и злого клиента на пологом склоне ледника, отрабатывая технику работы с ледорубом и траверса ледяного склона, после чего вновь и вновь заставлял повторять действия в критических ситуациях. Непривыкший к подобной муштре Дарганов возмущенно пыхтел, периодически чуть слышно бормотал «Тоже мне, блин, мальчика нашел», всячески изображал свое недовольство, но открыто протестовать не решался.

Однако когда правая нога вместо твердой ледяной опоры встретила податливую снежную мякоть, которая мгновенно поглотила ботинок, после чего с тихим шуршащим треском пошла вниз, увлекая с собой почти метрового радиуса кусок поверхности вокруг, Дарганов не вспомнил ничего из заученного на тренировке. Вместо четкого и громкого «Срыв!», прозвучало тихое и досадливое «А-а, б….я!».

Почувствовав, что проваливается, Дарганов не выпрямил сведенные вместе ноги, как это нужно было сделать, а резко махнул ими, инстинктивно пытаясь нащупать опору. Опору он нащупал, – правая кошка зацепила стену трещины, и энергия маха ноги загнала передние зубья в лед. Дарганова резко крутануло, послышался треск выламывающегося коленного сустава, и падение он закончил метрах в трех от поверхности почти вниз головой. Если бы он в таком положении упал на дно, то наверняка сломал бы шею, но трещина внизу резко сужалась, и он просто воткнулся в ледяной клин, сильно ударившись головой и левым боком. Падая, он выпустил из руки ледоруб, темляк которого не был одет на запястье, как это положено по правилам. Ледоруб, пристегнутый к усу самостраховки, совершал падение отдельно от своего хозяина, в сужение влетел перпендикулярно стенкам трещины, острием древка уперся в лед и встал в распор. Дарганов, уже тормозясь о сужавшиеся стенки, налетел на собственный ледоруб, и острый клюв, прорвав куртку, воткнулся ему в левое плечо.

Саныч все-таки услышал тихий и совсем «не уставной» возглас клиента. Чутье опытного гида подсказало, что это не просто машинально вырвавшееся проклятье споткнувшегося или слегка оступившегося человека, и он, не раздумывая, метнулся на лед. Он не успел полностью «зарубиться», но рывок оказался на удивление слабым, веревка натянулась в тот момент, когда Дарганов уже почти затормозился внизу.

Потом был долгий и крайне тяжелый процесс извлечения Дарганова из трещины, причем в первую очередь надо было как-то изменить его перевернутое положение. От самого клиента помощи ждать не приходилось, – он пребывал в состоянии болевого шока, часто терял сознание, а когда приходил в себя, начинал душераздирающе кричать, не слыша и никак не реагируя на подаваемые команды и вообще, вряд ли понимая, где находится и что с ним происходит. Когда Санычу удалось вытащить своего клиента на поверхность, уже сгущались короткие в этих местах сумерки.

Чтобы хоть как-то зафиксировать покалеченную ногу Дарганова, Саныч веревкой примотал к ней древко ледоруба, обработал перекисью рану на плече, наложил временную повязку, взвалил тяжелое тело на спину и начал медленное, часто прерываемое остановками на отдых, движение к такой, казалось бы, близкой стоянке. Уже поздней ночью он затащил Дарганова в палатку, осторожно уложил на расстеленный спальник и, борясь с тяжелейшей усталостью, грозящей в любой момент отключить сознание, стал готовиться к оказанию той нехитрой помощи, которую могла позволить походная аптечка.

***

Над плато висел густой туман. Вокруг стояла абсолютная тишина, лишь время от времени приглушенное туманом эхо доносило шелест мелких камнепадов. Дарганов беспокойно спал, часто издавая во сне еле слышные стоны и что-то бессвязно бормоча. Саныч, по-турецки сложив ноги, сидел на спальнике и сосредоточено зашивал рукав куртки, порванный во время извлечения Дарганова из трещины.

Снаружи послышался хруст приминаемых ботинками камней. Несколько человек приближались к палатке. Их тяжелые шаги были размеренны и неторопливы, – чувствовалось, что люди устали. Шаги на мгновение затихли. Слегка охрипшим голосом кто-то удовлетворенно произнес:

– Смотрите, вот их палатка.

Саныч спокойно отложил куртку в сторону, расстегнул молнию на выходе, достал из тамбура заледеневшие ботинки и стал с трудом натягивать их на ноги. Кто-то похлопал по крыше палатки. С протяжным шорохом по тенту съехал большой пласт подмерзшего снега.

– Тук-тук. Хозяева дома?

Глава 3.

– Короче говоря, Максим, нас с тобой пригласили на день рожденья. Вернее, изначально пригласили меня одного, но я позвонил, сказал, что хотел бы воспользоваться столь приятным поводом и представить некоторым гостям своего родственника, главного помощника и уже можно считать – компаньона.