Бегство Квиллера

- Никак не могу выяснить, когда тут завтрак! Вы из Старого Света?

Красное лицо, украшенное белоснежными усиками, клубный галстук, здоровый смех.

- Прошу прощения, месье, - почему-то извинился я по-французски, - но я не говорю по-английски.

- Ах, вот как. Прошу прощения, я, кажется, ошибся. Э-э-э... пардон. Махнув мне, он торопливо удалился.

Ни о чем не думай, старина, и пусть лошадки принесут тебе удачу, я бы лично рискнул поставить на Кинросс Лэд в пятом заезде, поскольку, как я прикидываю, жокей Исмаил, а дорожка после дождя будет мягкой.

15.34.

Пепперидж все не звонит, так что я поднялся наверх, занявшись более важными делами и выкинув его из головы, ибо не представлял, сколько пройдет времени, когда мне придется вступить в дело - но, в любом случае, уже слишком поздно для его звонка и слишком поздно для меня воспользоваться последним шансом.

Я снова выглянул и увидел, что двое из наблюдателей исчезли, и их заменили другие: худенькая женщина в тренировочном костюме с надписью "Международный клуб бега" на груди и мужчина-европеец, с виду типичный тевтон, холодный и сдержанный, который, стоя на месте, казалось видел все вокруг.

Всего лишь пять часов. По-прежнему стоят только пятеро. Они считают, что этого вполне достаточно, и так оно, конечно, и есть, потому что стоит мне оставить гостиницу, тут же появится еще дюжина других, которые, окружив меня, не выпустят из ловушки.

"Мы с удовольствием можем заверить вас, что на этот раз он никуда от нас не денется."

Шода.

"Как раз вполне вероятно и правдоподобно, что в основе характера такой женщины, как Марико Шода, властной, сильной и злой, лежат черты, проявившиеся еще в детстве - выносливость, умение приспосабливаться, яростная стойкость. Ты так не считаешь?"

Ни в моей комнате, ни в свободных номерах не было ничего, напоминающего оружие - только мои руки, но меня нервировало желание найти оружие, и я не мог припомнить, чтобы раньше так вел себя, даже когда был на грани гибели. Я умел убивать голыми руками и всегда полагался только на них.

Пошла вторая половина дня, и это было первым намеком, что мои нервы сдают.

Дело не только в ожидании. Мне доводилось ждать и раньше - в Москве, Бангкоке и Танжере, ждать часами и днями, и нервная система у меня всегда была в порядке и готова к действиям. Дело в Шоде. Я не переставал думать о ней, и перед глазами стояло ее лицо с высокими скулами, широко расставленными лучистыми глазами, с четким рисунком бровей под смоляной шапкой волос - лицо ангела смерти.

"Ее спрашивали, как она смогла выжить восемь месяцев в джунглях, и, говорят, она ответила, что это очень просто - надо только стать зверем."

Вуду - это доподлинная реальность. Его влияние распространилось по всему миру, а не только на Таити. Стоит попасть под его власть, и страх неодолимо овладевает тобой.

"Черт побери, чем занимается этот сукин сын Пепперидж?"

Когда страх заставляет задаваться такими вопросами, они застревают в мозгу, сметая все линии обороны, которые ты считал непреодолимыми.

"Почему он не звонит?"

Они как пуля, которая входит тебе в мозг еще до того, как ты слышишь выстрел.

Потому что, если он не позвонит до сумерек, я пойму, что у меня не осталось ни одного шанса - хотя, я знал это и сейчас.

"Следуя за обезьянами, она наблюдала, какие ягоды и коренья они едят и питалась только ими, чтобы не отравиться. Она убила тигра." Шода. Ее имя вуду.

Нервы, наконец, у меня несколько успокоились, и что-то надо было предпринимать. И я проработал весь сценарий будущих действий, в ходе которого мысленно прошелся по всему дому от одного конца до другого и сверху вниз, представляя себе все мыслимые ситуации, при которых он мог добраться до меня; мне удавалось то уйти от слежки и остаться в живых, то схлестнуться с ним и одержать над ним верх - но все это было не больше чем интеллектуальные Упражнения, которые помогали справиться с паникой, ибо я знал, что перешел крайний рубеж, когда Пепперидж еще мог связаться со мной, но теперь уже поздно для меня воспользоваться последней возможностью: в тот час, в эту минуту самолет Кишнара приземлялся в Сингапуре.

Хотя, конечно, в силу каких-то неизвестных мне причин за ним могли еще не послать. С моей стороны это было всего лишь предположением, но всецело полагаться на него - опасно. Возможно, он действовал по своему расписанию, не торопясь, уверенно, зная, что я загнан в угол, откуда мне никуда не деться.

Это означало, что у меня есть еще две ночи и день, чтобы выкрутиться и, ей-Богу, мне нужно не больше тридцати шести часов, чтобы выбраться из этой чертовой ловушки с ее дверями, коридорами, окнами, лестницами, световыми люками и тупиками, и я стал лихорадочно прорабатывать план бегства, то и дело вытирая проступающий пот и непрестанно прислушиваясь, не зазвонит ли телефон внизу.

- Мистер Джордан?

- Я здесь.

- Будьте любезны, к телефону.

16.21.

Это Пепперидж - где тебя черти носили все это время?

- Привет, - бросил я в телефонную трубку, схватив ее.

- Мистер Джордан?

- Да.

- Это Сайако. Кишнар только вылетел из Бангкока. Лету три часа. Начался отсчет времени.