Бегство Квиллера

Легкий американский акцент, произношение, характерное для Востока.

— Тогда почему ты не позвонила мне и не предупредила? Мне жутко хотелось почесаться, но ему могло не понравиться, если я пошевелюсь. Пистолет no-прежнему лежал у него на колене.

— Я был в Лаосе, — Он повысил голос: — Ладно, поворачивайся.

Он сидел на бамбуковом стульчике, положив ноги в парашютных ботинках на какую-то развалюху, полустол, полукомод, но дуло пистолета по-прежнему смотрело на меня.

— Как он выглядит?

Медленно и осторожно я опустился на лежанку, заваленную тряпьем в затененном углу; она была втиснута среди корзин, бамбуковой мебели, главным образом стульев, дешевых тряпичных ковриков. Здесь было что-то среднее между складом и пещерой, всего две двери и ни одного окна.

Река текла где-то неподалеку, и ее сырые запахи смешивались с какими-то химическими ароматами. Я прикинул, что это, скорее всего, неочищенный опиум.

— О`кей, Кэти, впредь никого не присылай сюда, предварительно не переговорив со мной. Но ты прелесть. — Он бросил пистолет на стол и выпрямился. — Ясно. Ну, до встречи.

Положив трубку, он бросил мне пачку сигарет; я поймал ее и вернул ему обратно.

— Хочешь курнуть? Садись поближе, Джордан. Я придвинул стул. Он был типичным китайцем, тощим до неприличия — коротко подстриженные волосы начинали седеть на висках, лицо изрезано морщинами, а одно ухо имело какую-то странную форму. Он что-то произнес по-китайски.

Одеяло на соседнем диване слегка дернулось, с него скатилась голая женщина, и, когда она поднялась, на нее упал свет лампы — матовая кожа, маленькие груди, черный треугольник волос между ног, — неуверенно переставляя ноги, словно щенок, делающий первые шаги, она прошла к внутренним дверям и закрыла их за собой.

— Она оголодала. Подцепил ее за неимением лучшего. — Он прикурил черную сигарету с золотым фильтром, которую вытащил из пачки. — Так в чем дело, Джордан?

Я рассказал ему, что представляю “Литье Лейкера”, и о происшедшей у нас утечке.

— Давай-ка нюхнем! — Попугая.

— И какая же информация тебе нужна?

— Я хочу выяснить все, что возможно, о Марико Шоде. Оцепенев, он уставился на меня.

— Марико Шода… — От зажатой в пальцах сигареты к лампе тянулся ровный дымок. — Иисус Христос. За стеной плеснула волна от прошедшего судна.

— Кэти сказала, что ты можешь мне что-то рассказать о ней.

— Марико Шода… — Он поднялся со стула. Для китайца он был довольно высок и двигался легко, как кошка, чуть сутулясь; не отрывая взгляда от пола, он о чем-то раздумывал. — А что Кэти рассказала тебе обо мне, Джордан?

— Что ты занимаешься перебросками небольших партий грузов и знаешь все ходы и выходы на Юго-Востоке. Кивнув, он приосанился и обвел взглядом стены.

— Так и есть. Я летал где угодно. Я летал с янки во Вьетнаме, там мне хорошо платили — вот он я, глянь-ка, тут вся история моей жизни. — Он продолжал болтать, показывая мне снимки: на четырех из них были изображены последствия аварий легкого самолета, и на груде обломков которого стоял Чен с улыбкой до ушей, с рукой на перевязи и парой костылей под мышкой. — Сегодня мне приходится куда хуже, чем во Вьетнаме, потому что полагаться можешь только на самого себя, а играть приходится в русскую рулетку, когда нацеливаешься на какой-нибудь тайный аэродром здесь или в джунглях Бирмы или, может, Лаоса, и стоит ночь, и они могут выставить тебе лишь пару факелов в конце полосы, а вокруг джунгли, о Иисусе, а ты уже высосал всю горючку до последней капли даже из дополнительных баков, часто это всего лишь канистры, которые ты приматываешь за бортом кабины, и, если потерпишь аварию, они сразу же взрываются, — а порой, идя на посадку, не знаешь, в чьих руках взлетная полоса и не хлестнут ли по тебе перекрестным огнем из пулеметов, что случалось со мной дважды — взгляни только на эту старую развалину, видишь дырки? Но если даже на полосе тебя ждут друзья, у тебя могут подломиться стойки шасси, или ты не заметишь посадочных огней и уйдешь в сторону, и есть джентльменское соглашение — если до медицинской помощи чертовски далеко, а ты пострадал так, что не можешь передвигаться, тебе просто пускают пулю в лоб как охромевшей кобыле.

Мы расселись за столом.

— Хочешь выпить?

— Не сейчас.

— Что у тебе с физиономией?

— Новое лезвие.

Он от души посмеялся.

— Хочешь помыться?

— Подожду.

— Ее уже нет в ванной. Значит, тебе нужна информация о…

Зазвонил телефон, и он снял трубку.