Бейкер-стрит на Петроградской

Но Рина Зеленая снялась во всех наших фильмах о Холмсе, у нее оказалась цепкая память, тончайшее чувство юмора и здравый смысл, какому могли бы позавидовать молодые.

Ее звали Екатерина Васильевна, как и мою маму.

— Рина Васильевна, — говорил я ей, — можно я буду звать вас Екатериной Васильевной?

— Уж лучше зовите Руиной Васильевной.

— Рина Васильевна, — обращался я к ней в другой раз, — все говорят, что у вас получается интересная роль. Давайте расширим ее.

— Ни в коем случае! Я еще никогда не играла мебель. Мне это нравится.

В костюмерной и гримерной она появлялась раньше всех. Садясь в кресло перед зеркалом, она каждый раз говорила, глядя на себя:

— Единственное, что у меня осталось, — это красота! Затянутая в корсет, она не могла свободно сесть на стул, пока мы не догадались сделать ей высокую скамеечку.

Но это было потом. А в начале была борьба с Центральным телевидением за всех троих главных исполнителей. Я уж не говорю о Бориславе Брондукове на роль инспектора Лестрейда.

Федул из «Афони» и Скотленд-Ярд?

Никогда!

* * *

Было ясное весеннее утро, начало смены речевого озвучания.

Виталий Соломин, только что приехавший из Москвы ранним поездом, стоял в тонателье перед микрофоном. На экране повторялись кадры с его изображением.

«Просыпайся, талантище!..» — похлопывая себя по щекам, произносил он.

В Академическом Малом театре в Москве, где работал Виталий, в то время готовился спектакль к очередному партийному съезду. Репетиции проходили ежедневно и при железной явке. А у нас съемки. И тоже каждый день…

Неделю Соломин провел в поезде, катаясь из Москвы в Ленинград и обратно. И ни разу за эту неделю не спал, ни дома, ни в гостинице!

Вскоре он стал приезжать к нам в обществе прелестной женщины. Мы начали снимать «Пеструю ленту», и спутница Виталия исполнила в этой серии сразу две роли — сестер-близнецов Элен и Джулии Стоунер. Звали актрису Мария Соломина.

«Моя жена, друг, товарищ и брат», — представил нам ее Виталий.

Я не знал в Москве более уютного и хлебосольного дома, чем их жилье сначала на Дорогомиловской, потом на Суворовском бульваре… Две девчонки — Настя и Лиза, смешные дочки, лай собаки, суета на кухне. У плиты колдует сам Виталий Мефодиевич, Маша — объект его иронических комментариев. Но сколько в этих его словах было любви и семейного счастья. Странно, но я никогда не видел у них дома деятелей искусства, коллег. Были врачи, хирурги, толковые мужики…

И вот — не уберегли!..

НЕУЧ ВЕКСЛЕР

Я нашел оператора. — Еврей-белогвардеец. — С Векслером уже ничего не страшно. — Объяснение в любви.

Актеров я выбрал удачно. Художник оказался замечательный. С композитором Владимиром Дашкевичем я работал уже на протяжении нескольких лет. Главная удача — нашел Оператора!

Я всегда знал, ЧТО мне нужно, но не всегда знал КАК именно. А теперь рядом был Юра…

Заслуженный деятель искусств РСФСР, лауреат Государственной премии СССР, многократный лауреат профессиональной премии имени Андрея Москвина Юрий Векслер был неучем — десять классов и никакого специального образования.

Он был сыном ленфильмовского художника Аркадия Векслера. Мальчишкой ездил по экспедициям, хулиганил, дрался… Но однажды отцу надоели эти «художества» сына, и Юра был отправлен в цех комбинированных съемок учеником фотолаборанта.

Дмитрий Долинин, выпускник ВГИКа, привлек этого «комбинатора» в свою группу сначала ассистентом, а потом вторым оператором на картине Виталия Мельникова «Семь невест ефрейтора Збруева». Чуть позже в титрах оба уже значились как операторы. И дело тут не в приятельстве.

Векслер был оператором от бога: темперамент, помноженный на интуицию, врожденная культура глаза плюс свобода от догм. Юра был не просто оператором — он был оператором художественного кино. Что это значит? Это значит уважение к драматургии и актерам, обязательное участие в поисках грима и костюмов.

Актеров он снимал, влюбляясь в них. Не случайно он был мужем удивительной красавицы Светланы Крючковой.

Но втайне он мечтал о режиссуре. Когда Юру госпитализировали с последним инфарктом, на столе у него лежал сценарий Алексея Германа и Светланы Кармалиты «Долгие ночные стоянки», который он готовился снимать как режиссер.

…Репетируем в павильоне. Юра молча наблюдает. Актеры примеряются к декорации. Затем Ливанов и Соломин усаживаются в кресла.

«Стоп, — говорит Юра. — Дальше крупные планы. Я готов снимать».

Оказывается, все это время он вполголоса давал указания второму оператору по поводу света, рельс, тележки, оптики…

И до и после этого мне часто приходилось заглядывать в визир кинокамеры, чтобы убедиться, правильную ли крупность установил оператор. Но при работе с Векслером такой необходимости не было.

Ладно скроенный, поджарый, голубоглазый, со смуглым лицом, украшенным светлыми офицерскими усами, Юрий Аркадьевич пользовался большим успехом у ленфильмовских женщин. «Еврей-белогвардеец!» — смеялся Ливанов.

Съемки первого фильма о Холмсе начинали в Риге.