Белая Бестия (СИ)

Анна шла по бульвару Клиши в сторону метростанции «Pigalle». Накрапывал мелкий дождь, но зонта своего в мелких ирисах не открывала. Она пыталась привести мысли в порядок. Талый — выскочил, как чертик из преисподней, Грудилин, оказывается, жив — здоров и руководит какой-то эсеро-анархистской организацией «Искупление». К тому же желает ее видеть. Для чего? Грудилин законченный негодяй, но на террориста не похож. Во-первых, слишком труслив. А во-вторых, для чего ему это? Конечно, его могли завербовать коминтерновцы и использовать в своих целях. Ну а эсеры и анархисты злы на всех и вся за свое поражение и мстить будут за деньги любому. Впрочем, это только домыслы и эмоции.

Рядом с Анной пристроился мужчина в темном пиджаке, полосатых панталонах и белых штиблетах. Ботинки, ступающие с ней нога в ногу, в первую очередь и заметила Белоглазова, так как ее задумчивые глаза были опущены вниз.

— Кто с вами беседовал? — спросил мужчина.

По голосу Анна сразу узнала Одинцова. Не обернулась.

— Вы меня обманули, поручик, — сказала как можно ядовитей Белоглазова. — Грудилин в Париже и именно вы передали его «Искуплению» информацию обо мне и о встрече Деникина с великим князем.

Одинцов не перебивал, все так же спокойно шел рядом.

— Никакой «Рион» не тонул у берегов Крита. Вас ограбили махновцы под Николаевым.

— Об этом вам балбес Талый рассказал? — наконец подал голос поручик. — Выследил ведь вас, выжлец. Да, мы попали в руки махновцев под Николаевым, а транспорт «Рион» ушел без нас. Без нас и затонул. Часть махновского золота Грудилин хранил в николаевском банке. Что-то он выделил мне и на этом наши пути разошлись. Я, как вы знаете, оказался вместе с вашим Бекасовым в Болгарии. Уже тогда барон Врангель негласно поручил мне возглавить его тайную канцелярию, если можно так выразиться, по защите от красных шпионов. А через год он отправил меня в Ниццу по просьбе Юденича, когда на Ривьере начался красный террор. Анархо-эсеровская организация «Искупление» сразу попала в поле моего зрения. Только позже я узнал кто ее возглавляет. Но Грудилин не террорист, слишком труслив для этого.

Анна удивилась тому, что поручик почти в точности повторил её мысли.

— Трусливые люди бывают особо жестокими, — возразила она. — У Грудилина могло закончиться махновское золото, а большевики за террор наверняка неплохо платят.

— Террор развязали профессионалы. А кто такие теперь эсеры и анархисты? Обычный эмигрантский сброд. Знаете, чем промышляет «Искупление»? Обложило данью русские подпольные игровые заведения и бордели. Ха-ха.

— Смешно. Не знаю теперь верить вам или нет. Слишком часто вы лжёте.

— Не лгу, Анна Владимировна, просто не раскрываю сразу всю информацию. В ваших же интересах.

— В моих, значит? Надеюсь с Бекасовым и Тужилиным все в порядке? Или потом выяснится, что они пропали без вести.

— Анна Владимировна, ну как вы можете! Вы всё же моя супруга и мужу обязаны доверять. Ха-ха. Они сидят сейчас в отеле и дуются в карты. Короче. Мне не особо нравится, что вас каким-то образов вычислил Талый. Хотя, может, наоборот это к лучшему. И в «Немезиде», и в «Искуплении» теперь точно знают, что вы в Париже, и что я не обманщик. Ждем, когда на вас выйдут настоящие кремлевские агенты.

— А если не выйдут, если эта ваша ловля на живца ни к чему не приведет, встреча генерала Деникина с Николаем Николаевичем в субботу состоится?

— Пока я не могу дать однозначного ответа на этот вопрос, Анна Владимировна. Посмотрим по обстоятельствам. Но я догадываюсь, о чем вы думаете. Ни в коем случае не советую вам прежде субботы попытаться встретиться с Антоном Ивановичем Деникиным. Вы сорвете весь наш спектакль.

— Ваш спектакль, поручик.

— Напомню, меня зовут Вячеславом Юрьевичем. Для вас, глубокоуважаемая супруга, просто Вячеслав.

— Нет, лучше я буду называть вас Славиком или Славуней.

— Замечательно! Только, пожалуйста, не Сливой, как в детстве. Признаюсь, от слив у меня слабит живот, я их терпеть не могу.

Анна остановилась возле входа в подземку, взглянула на Одинцова с прищуром:

— Пока, Славик, иди, прими закрепляющее и ложись спать.

Она постучала кончиком зонта по его белым штиблетам, ухмыльнулась и начала спускаться по железным ступенькам метро.

— Не поскользнитесь! — крикнул ей вдогонку Одинцов. — Лучше, когда рядом с вами надежный человек.

И уже себе под нос:

— Не то, что ваш Бекасов. Эх, какая всё же у меня жена. Никогда такой не было.

* * *

В отель Белоглазова вернулась часа через два. Портье передал ей телефонограмму и сказал, что «у входа мадам Одинцову ждет таксомотор с номером «257-КL».

Анна с удивлением приняла листок, на который был наклеен текст: «Срочно жду у себя. Машина за вами послана. Ваш Деникин».

Больше всего поразил не текст телеграммы, хотя, конечно, и он тоже, а подпись — «Ваш Деникин». С генералом она не встречалась уже с 1919 года, да и вообще между ними никогда не было столь тесных, доверительных отношений, чтобы оставлять такие «теплые» подписи.

— Авто за углом, я проверил, — учтиво сказал портье.