Белая колбаса любви

— Скорее всего, бабушка ударилась затылком о крыльцо, — сообщил врач, убегая. — Будем наблюдать. Пока к ней нельзя. Звоните.

— Нет, Софа, — не удовлетворившись таким ответом, вновь завела свою шарманку Пелагея, когда врач скрылся за дверями палаты. — Бабку точно убить хотели. Точнее, тебя. Наш-то маньяк сбежал, я его пугнула. А вчера он вернулся, чтобы дело доделать. Хорошо хоть бабка вместо тебя подвернулась.

— Да что ему от меня надо — заныла я, всей душою не желая принимать ее версию. — Он же денег хочет, а если деньги, по его логике, у меня, убивать меня совсем ни к чему.

— Так он и не убивать, может, а так, напугать… Чтобы ты поняла, что у него серьезные намерения. Испугалась, начала метаться, деньги перепрятывать. Я такое в одном фильме видела.

— Какое такое?

— Ну, злодей организовал пожар, чтобы хозяева выскочили с самым ценным — с деньгами в чемодане. Потом он их и хлопнул, а деньги…

Тут я ее прервала, потому что в холе больницы неожиданно возникли наши «товарищи» — Толик и Алексей. Были они сосредоточенны и по сторонам не смотрели.

— А этим что тут надо? — нахмурилась я.

— Пришли полюбоваться на дело рук своих. Может, Толик старушенцию по башке и шваркнул. А теперь боятся, что бабка очнется и показания даст. Добить пришли, — удовлетворенно кивала Пелагея, а я подумала, что с ее фантазией впору писать сценарии триллеров.

— Все, едем в полицию! — не выдержав, потянула я ее за собой.

— И что ты им скажешь? Бабка упала, маньяка никто, кроме нас, не видел. Скажут, что у тебя расстройство психики. И у меня тоже. А я в психушку не вернусь.

— Ты и там успела побывать? — ехидно поинтересовалась я.

— Да нет, точнее, да, — нехотя призналась она. — Я там санитаркой подрабатывала, после школы. Сомнительное удовольствие, скажу я тебе… Ладно, не об этом. Убийцу надо самим ловить. Или убийц. А если это Толик с Алексеем, то и того проще. Проследим за ними, а когда на руках будут доказательства — тогда сразу в полицию. Иначе спугнем.

Я поникла, потому что в словах Пелагеи о полиции чудилась какая-то правда, хотя она и не радовала. К этому времени Алексей с Толиком натянули бахилы и поспешили в ординаторскую, а мы, маскируясь под фикусы, плавно скрылись за поворотом.

Оказавшись дома, я наскоро позавтракала и пошла приводить себя в порядок. Со всеми этими переживаниями я напрочь забыла про годовщину смерти Бориса. Между тем, гости ожидались к двум. Хорошо, что вскоре подъехала Ленка, и они с Валентиной и Пелагеей занялись организационными моментами и столом. Я сослалась на головную боль и отправилась наверх. Мне надо было подумать. Правда, мозги работали чрезвычайно плохо. Раздавшийся звонок не удивил:

— Ну что, деньги нашла? — чему-то радовался гундосый.

— Ты что, придурок? — заорала я в трубку. — Ладно, ты меня хотели напугать. Какого хрена бабку по голове бить? Промахнулся ты, понял?

Голос в трубке захрюкал, потом что-то грохнуло, как будто мой телефонный визави упал с табуретки. Меня бы это не огорчило. Но он чертыхнулся и зло пролаял:

— Ты там часом сама головой не билась? Какая бабка? Кончай зубы заговаривать. Деньги сложишь в сумку, завтра я позвоню и скажу, куда ее принести. И никаких ментов, слышишь? А то не только бабки, но и дедки лишишься.

Голос еще немного похрюкал, видимо, страшно довольный своим каламбуром. Пока я набирала в грудь воздуха, чтобы высказать этому придурку все, что я о нем думаю, он взвизгнул последний раз и отключился.

Я решила наплевать на увещевания Пелагеи и сразу же набрала номер следователя. Минут десять я пыталась втолковать блюстители закона, что покушение на нашу бабку, угрозы и факт нападения на меня маньяка игнорировать уже никак нельзя. Яшин крутился, как уж на сковородке, но отделаться от меня так и не смог.

Я заверила его, что кто-то явно намерен разделаться со мной, и смерть моя будет на его совести. Проникнувшись ситуацией, он все подробно записал и на прощание сказал, что позвонит, когда что-то выяснит. Также он порадовал тем, что мой телефон теперь поставят на прослушку, так что следующий звонок шантажиста они обязательно засекут.

Разговор с полицией немного меня взбодрил: я даже попыталась привести себя в порядок. Черный брючный костюм с вырезом шел мне необыкновенно, а легкая бледность от испуга и недосыпа последних дней могла быть расценена как следствие скорби о безвременно почившем муже. Словом, выглядела я непозволительно хорошо, что не могло не радовать.

Когда я, опустив очи долу, спустилась вниз, гости уже интенсивно прибывали, разбирая бокалы с аперитивом.

Первым ко мне галантно подошел пасынок Петька, облаченный в строгий костюм, который носить явно не привык. Оттого страдал. Он приехал с Ларисой, первой женой почившего, и был непривычно трезв и задумчив. Последнюю неделю он не заглядывал в гости, что было довольно странно, но спрашивать о причинах его неявки мне было недосуг.

— Выглядишь шикардос! — шепнул он мне на ухо, приобнимая за плечи, а вслух дурашливым голосом сказал: