Белая колбаса любви

— Если мы сдадим его ментам, — пояснил Толик, — есть вероятность, что он отмажется: документы у него в порядке, скажет, что знать ничего не знает. Менты с иностранцем задираться не захотят, вдруг международный скандал и все дела? Отпустят до выяснения обстоятельств, а потом поминай как звали.

Услышав про перспективу быть переданным в лапы Ахмета и Черного, Зверев стал усиленно вращать глазами и мычать. Но Пелагея вновь пнула его ногой, и он затих.

Я нерешительно кивнула и хотела было прихватить с собой родственницу, но та отчаянно зевала и выглядела такой несчастной, что я устыдилась. В конце концов, человек был в плену, ей нужен отдых и свежий воздух. Толик трогательно поддерживал ее за локоть и предлагал чай, а я сдалась.

Они пошли в дом, я же обреченно уселась в машину, и мы снова тронулись в путь. В лучших традициях жанра, Зверева загрузили в багажник, где он не без комфорта устроился, видимо, покорившись судьбе.

Ехали мы минут тридцать: свернули сразу на выезде из города, из чего я сделала вывод, что едем мы в сторону леса. И непроизвольно задремала, а когда открыла глаза, мы ехали по узкой проселочной дороге. Последний раз повернув, оказались на территории пейнтбольного клуба «Схватка». Когда-то мы тут пару раз отдыхали на корпоративах, поэтому я сразу узнала дорогу, беседки и полуразрушенные здания бывшего детского санатория «Колосок».

Мы стали понемногу притормаживать, а я принялась крутить головой и чуть поодаль смогла различить очертания нескольких машин. Было довольно темно, потому что слабый свет исходил только от фар нескольких машин справа.

Возле здания бывшей столовой, словно разделившись на команды, стояли две кучки людей. Присмотревшись, я смогла узнать альбиноса Чернова и его команду. Среди них я сразу же различила парочку «бобриков», которые активно сжимали кулаки и хмурились.

С другого конца здания стояли, вероятно, парни Ахметова и сам будущий политик в костюме и при галстуке. Странная форма одежды для вечерней «стрелки». Впрочем, они же приехали вести переговоры, а не стрелять краской. Видно было, что весь честной народ томится в ожидании нас.

По крайней мере, появление нашей машины встретили с оживлением. Точнее, все так и остались стоять истуканами, но оживление все равное как-то ощущалось, хотя обстановка была явно напряженная.

Приткнув машину ближе к выложенной булыжниками дороге, Алексей вышел, вытолкал из багажника Зверева, развязав ему ноги, и громко сказал:

— Вот, как и обещал. У него спрашивайте про деньги и про Бориса. Кстати, господа, ваши деньги в ящике. Так что вы уж не побрезгуйте.

При этих словах он достал из машины ящик, выкопанный Зверевым, и толкнул его вперед. Тут же от каждой кучки отделилось по делегату, которые неспешно подошли к ящику и замерли друг напротив друга. Решить, кто первым возьмет его в руки, видимо, было затруднительно. Я стояла за спиной Алексея и кусала губы, молясь про себя, чтобы эта свистопляска скорее закончилась. Мне хотелось прыгнуть за руль, дать по газам и мчать отсюда, сломя голову. Потому что когда они откроют ящик…

Тут Алексей, вроде бы внял моим молитвам и решил откланяться:

— Я свое дело сделал, надеюсь, нас больше не побеспокоят. Всем счастливо оставаться. С этим, — он ткнул пальцем в Зверева, — делайте все, что пожелаете. В рамках закона и совести.

Я мысленно перекрестилась, но рано обрадовалась. Чернов сделал знак рукой и с противной ухмылкой заявил:

— Эй, друг, постой. Пока все не выяснится, я бы предпочел, чтобы вы остались. Мы тут с человечком потолкуем, и, если все так, как ты говоришь — мы тебя не держим. И веселую вдову тоже. Ее вообще удержать проблематично.

Тут он мерзко захихикал, а я начала мысленно прощаться с жизнью. Сейчас они начнут пересчитывать деньги…

* * *

Пока две группировки увлеченно решали, кто первым откроет ящик, от здания столовой отделилась фигура в черном и плавно заскользила вдоль здания. Видимо, видела ее только я, потому что старательно смотрела в сторону, избегая глазами злополучный ящик.

Было в движении этой фигуры, которая словно выросла из гигантской тени, отбрасываемой дубом, что-то странное. К примеру, способ ее передвижения. Честному человеку незачем так красться, пытаясь слиться с темнотой. Я уже вознамерилась зачем-то закричать, но внезапно раздался какой-то громкий хлопок. Скорее всего, так звучал выстрел. Раньше при мне из пушек не палили, потому я не была до конца уверена. С двух сторон закричали.

Тут опять что-то взвыло и грохнуло. Ахметов, стоявший впереди группы, внезапно вскинул руки и упал. Фигура в черном исчезла, но тут уже начался форменный дурдом, и понеслась настоящая стрельба. Что-то ухало, свистело, взрывалось, люди вокруг истошно матерились и орали.