Белая королева

– Я согласен. Я объявлю себя верховным главнокомандующим, но все приказы тайно будешь отдавать ты. Кстати, ты не против, если я скажу, что ты исполнил смертный приговор Творца Небесного, покаравшего убийц за смерть невиновных? Многие в этой армии не одобряли то, что совершил Николо. Я в том числе.

– Мне тебе не нужно ничего продавать. – В голосе Милана звучало презрение. Рука юноши дернулась, будто ему очень хотелось откинуть край платка. – Николо Тримини не смог бы совершить то, что он совершил, если бы все остальные в его армии не стали бы отворачиваться. Но теперь с этим покончено. Позаботься о том, чтобы твои солдаты были готовы выступить завтра на рассвете. Мы пойдем в Швертвальд и закончим эту проклятую войну.

– Безусловно, – вежливо согласился Родриго.

Он осмелился вновь посмотреть на сына священника. В лице этого парня читалась жестокость, так не вязавшаяся с его юностью. Аполита не понимал, как Милан собирался закончить войну, вспыхнувшую из-за столетий ненависти, но сейчас он подумал о том, что Тормено вполне может добиться своей цели. Этот юнец был опасен. Фанатик. Ему наплевать на собственную жизнь. Главное для него – достигнуть поставленной перед собой задачи. Наверное, Луцио Тормено, дед Милана и верховный священник Цилии, был таким же. Он сжег и себя самого, и свой родной город Арбору, чтобы спасти Цилию от чумы.

Холмогорье, в шести милях к северо-востоку от Звездного моста, ночь, 19-й день месяца Вина, год второго восхождения Сасмиры на престол

«Проклятый дождь», – подумал Фальче, плотнее закутываясь в накидку, свисавшую с его плеч. Во время дождя проникнуть в лагерь куда легче, но Фальче было все равно. Он справился бы и без дождя.

Как только юный Тормено осмелился явиться сюда! В решимости этому парню не откажешь. Жаль, что придется перерезать ему горло.

Фальче пришел в лагерь час назад, побродил среди солдат, посидел у костра-другого, поболтал с теми, кто еще не спал. Всякий раз он назывался другим именем. Не хотел, чтобы его выследили. В отличие от Милана.

Судя по всему, парень явился сюда вскоре после того, как сгустились вечерние сумерки. Просто пришел в лагерь. В этом отношении все были единогласны, но затем истории, которые рассказывали солдаты, начинали разниться. Некоторые говорили, что Милан по поручению верховного священника казнил военачальника Николо Тримини и его советников – в наказание за то, что они не преуспели в этой военной кампании. В эту версию Фальче не верил. Мальчонка, совсем один… Нет, куда вероятнее ему казалась версия, в которой Милан передал в лагерь приказ верховного священника об аресте командующего армией.

Кроме того, Фальче был уверен, что юный Тормено остался на ночлег в козьем хлеву, который стоял в центре лагеря. Этот хлев, плоское строение из природных камней, он заметил еще при первом обходе. Как заметил и то, что хлев был без окон и всего с одним входом, завешенным пологом. Ди Луна подумалось, что это не идеальные условия, но за долгие годы карьеры преодоление именно таких сложностей упрочило его репутацию. Ди Луна удавалось совершить убийство и в куда более неблагоприятной обстановке.

Мужчина еще раз проверил узел на уздечке, за которую он привязал свою старую лошадь к кусту. Как только все будет сделано, ему придется поскорее убраться из лагеря, отъехать хотя бы на пару миль. Вероятнее всего, труп Милана обнаружат только утром, когда кто-нибудь принесет юноше кувшин свежей воды и нехитрый завтрак.

Небо на юге вспыхнуло багровым, будто где-то вдалеке загорелась деревня. Вот только свет не усиливался, как бывало при пожаре, а, напротив, над горизонтом затрепетали красные отблески, которые уже через пару мгновений исчезли.

– Странно, – сказал Фальче своей кобыле. – Плохие тут места. Как только выполню задание, сразу же поспешим покинуть их. Найду нам с тобой местечко посуше. – Он погладил лошадку по лбу. – Сегодня ночью наше путешествие подойдет к концу.

Он нащупал на поясе изогнутый кинжал, скрытый под накидкой. Сегодня был один из тех дней, когда работа не приносила ему радости. Такое случалось редко. Обычно ему поручали убивать людей, которые этого заслуживали. Но вот сын священника…

– Знаешь, похоже, с годами я становлюсь сентиментальным, – вполголоса пробормотал ди Луна, гладя лошадь.

Почти все костры в лагере погасли из-за непрерывного дождя. Ночь выдалась темная. Странные сполохи на небе тоже погасли.

Сейчас большинство солдат спали, завернувшись в накидки и попоны. Из-за дождя и темноты дозорные едва ли смогут что-то разглядеть. Нужно просто пройти по лагерю, делая вид, что он один из солдат. Открыто, не крадучись. Так ни у кого не возникнет подозрений. В конце концов, ему уже удалось обойти весь лагерь без каких-либо проблем.

«Тебе не следует этого делать».

– Я уже взял деньги. Нет ничего, что могло бы… – Фальче осекся.