Белая лошадь, черные ночи (ЛП)

Чувство вины завязывает мое горло в чертовы узлы. Мне хочется содрать с себя кожу, чтобы избавиться от воспоминаний о том, как я брал Сабину, как был готов предать ради нее все, что мне было дорого. И что теперь, блядь, я должен делать? Трахать шлюху и мечтать, чтобы это была она, пока Райан совращает девушку, которую я хочу? Помочь ему завоевать Сабину, рассказав все ее тайные надежды и страхи? Присутствовать на их гребаной свадьбе?

Мои нервы звенят, как каретные колокольчики.

Сохраняя хрипловатый голос, я уклоняюсь от предложения провести ночь в лучшем борделе Дюрена и говорю:

- Что касается безопасности леди Сабины, то, учитывая, что волканские налетчики уже однажды напали на нее, думаю, мне лучше присмотреть за ней. Ты сам сказал, что не доверяешь это никому другому. Назначь меня ее телохранителем.

Райан убирает руку с моего плеча, а затем возвращается к разглядыванию десятицентовика Голата, прислонившись к одному из кожаных сидений. В его глазах появляется странный блеск.

- Я удивлен, Вульф. Думал, ты будешь рад вернуться в уединение леса, а не нянчиться с избалованной дворянкой. Он качает головой. - Ты попал под ее чары?

Я сжимаю кулак за столом, чтобы он не видел. Усмехаясь, я рявкаю:

- Конечно, нет.

Он внимательно смотрит на меня в поисках правды. Проходит некоторое время, прежде чем напряжение спадает, и он, натянуто улыбнувшись, говорит:

- Я просто пошутил. Сердце Вульфа Боуборна сделано из камня, не так ли?

Я облегченно смеюсь и киваю.

Райан расхаживает возле стола с картой, сложив руки, глубоко задумавшись. Наконец он качает головой.

- Однако я не назначу тебя на эту должность. Можешь вернуться к своим глухарям.

Удивление пронзает меня насквозь, заставляя выпрямить спину. Резче, чем следовало, я спрашиваю:

- Почему нет?

Глаза Райана опасно вспыхивают.

- Потому что у тебя был выбор - служить мне или уйти в лес, и ты выбрал лес. Ты хотел уйти, Вульф. Из бизнеса этой семьи. Из этой жизни. Я позволил тебе. Слишком поздно решать, что ты хочешь вернуться обратно.

У меня ощущение, что мои легкие наполнены битым стеклом. Пульс гулко бьется в венах. Я не знал, что моя просьба выйти из бизнеса, связанного с убийствами, вымогательствами и поджогами, так тяжело далась Райану. Он обижен. Уязвлен. С тех пор как я сменил фамилию на Боуборн и взял в руки лук и колчан, он отстранился, но я списал это на то, что я пропадал на охоте по несколько недель подряд, тогда как раньше мы были вместе ежедневно. Но теперь стало ясно, что последние несколько лет он специально отдалялся. Я отказался от этой жестокой жизни, а он так и не смог.

Глубоко вздохнув, я говорю:

- Милорд, я действительно верю, что леди Сабина…

Он снова хлопает меня по плечу. На этот раз не сердито, но убедительно. В его голосе звучит сожаление:

- Иди стрелять рябчиков, Вульф.

Глава 27

Сабина

Я никогда не бывала в таких грандиозных сооружениях, как Сорша-Холл. Он затмевает поместье моего отца, как лев котенка. Даже часовня в монастыре бессмертной Айюры с ее алтарем из драгоценных сокровищ - золотым потиром, хрустальным графином - выглядит просто смехотворно по сравнению с богатствами, хранящимися у входа в замок.

У меня голова идет кругом от ошеломляющей роскоши, которая сочится с каждой поверхности. Витражи окрашивают убранство в приглушенные цвета радуги: хрустальные люстры, богато украшенные канделябры, обитые бархатом скамьи, высокие арочные потолки. Тонкий пряный дым дерева алоэ струится из позолоченных чаш для благовоний, установленных у основания каждого окна. Я поражена таким великолепием. Цветной свет раздражает мои воспаленные глаза. Запахи благовоний, жареного мяса и затхлых портьер слишком насыщенные, слишком душные. Возможно, я чувствовала бы себя иначе, будь полна сил; но я только что выдержала адскую двадцатидневную поездку. Мои бедра стерты до крови. Мои кости болят от того, что я каждую ночь спала на корнях деревьев. Меня похитили, чуть не изнасиловали.

Мне нет дела до проклятого богами гобелена, даже если его соткали таррианские жрецы.

- Ты заметишь, что архитектурная лепнина здесь отличается от той, что мы видели внизу, - говорит мне Серенит, указывая изящным пальцем на высеченные из камня акценты вдоль оконных рам. - Это узоры из топоров фей, в честь бессмертного Вэйла. Хотя семья Валверэй поклоняется Попелину, они все равно хотели почтить короля фей.

Я хромаю за ней, вздрагивая при каждом шаге от боли в раненой пятке. Мы преодолели столько лестниц и коридоров, что я чувствую себя пойманной в ловушку в одном из бесконечных лабиринтов бессмертного Мейрика. Я дрожу под плащом, хотя в замке тепло. Все, что я могу сделать, - это продолжать переставлять ноги одну за другой.