Белая лошадь, черные ночи (ЛП)

Их слова скользят мимо моих ушей, словно в моем мозгу что-то отключилось. И тут же на меня наваливается усталость. До сих пор я не понимала, как упорно боролась за то, чтобы продержаться так долго. Мой разум все еще кипит, готов к следующему испытанию. Но мое тело исчерпало все свои силы.

Я падаю на одеяло, усталость пробирает до костей, и не успеваю я закрыть глаза, как мои мысли растворяются в небытии. Туманные тени притупляют мои воспоминания, пока я не падаю, падаю, падаю в бессознательную бездну.

Мои сны - это не совсем сны. Это вспышки воспоминаний, смешанных с фантазией. Невыносимо прекрасный бог под водопадом. Перья, прорастающие из моих конечностей. Откуда-то издалека я слышу грохочущий голос, который, превращает сон в кошмар, раздаваясь эхом отдается в моей голове.

Вон, - говорит голос. - Вон. Сейчас же.

***

Я просыпаюсь под звуки хихиканья.

Это настолько неправдоподобный звук для моей новой тюрьмы, что я решаю, что все еще сплю. Я моргаю, открывая глаза, и тут же убеждаюсь, что сплю, потому что передо мной бессмертная Фрасия с ее бронзовой рукой, лежащей на лохматой спине медведя-золотого когтя.

Картина на потолке спальни.

Воспоминания обрушиваются на меня, словно открытая плотина. Морщась, я заставляю себя сесть. Каждый мускул моего тела болит и протестует. Мой пустой желудок урчит.

- О! Вы проснулись! - Бриджит, сидящая на стуле у моей кровати, удивленно смотрит на меня. В ее руках маленькая мышка. Она быстро перекладывает ее в плетеную корзинку на полу, затем вскакивает на ноги и помогает мне сесть.

- Вот, миледи. Откиньтесь назад. Она взбивает подушки и укладывает меня на них. Подушки мягкие, как масло, и поддерживают меня, словно облака.

Хриплым голосом я спрашиваю:

- Сколько я проспала?

Она бросает взгляд на фарфоровые часы на столе.

- Почти три дня, миледи.

Три дня? Я не удивлена. Мне кажется, что я могла бы проспать еще дюжину.

- Почему… почему у тебя мышонок? - спрашиваю я.

- О, это для вас, вообще-то. Охотник принес его, пока вы спали. У него были непередаваемые впечатления от того, как он повредил его мешок.

Я смотрю на мышь в корзинке на полу, и с восторгом обнаруживаю, что это тот самый мышонок из леса, который прятался в сумке Бастена. Это был его странный голос в моей голове прошлой ночью? Или это был сон?

Привет, малыш! - Говорю я. - Как я рада тебя видеть!

Привет! - Радостно отвечает он.

Мне становится тесно в груди от мысли, что Бастен принес мне мышонка, хотя он доставил ему столько хлопот во время нашего путешествия. Я почти жалею, что не проснулась, когда он приходил, чтобы увидеть его…

Прекрати.

Бриджит наклоняется вперед, в ее глазах вспыхивают огоньки.

- Я думаю, что ваш дар богов просто невероятен, миледи. Вы бы слышали, что говорят люди о том, как вы бросили вызов приказу лорда Райана, прибыв в окружении всех этих птиц. Это было потрясающее зрелище!

Жители Дюрена не любят своего Верховного лорда? Или они просто рады любым сплетням?

- Надеюсь, вы не возражаете, что я вымыла и одела вас, - продолжает она, и я впервые осознаю, что на мне мягкая хлопковая сорочка с атласными лентами у воротника. - А целительница обработала рану на вашей ноге и царапины на руках. Она поцелована богом.

Я освобождаю ногу от шелковистых простыней, чтобы осмотреть рану. Она полностью зажила, даже шрама не осталось.

- Она ничего не могла сделать с моими больными мышцами?

Лицо Бриджит выглядит расстроенным.

- Сейчас она в армейских казармах, но раз уж вы проснулись, я сделаю свежую ванну с травами для вас.

Она дергает за толстый шнур возле двери, подавая сигнал слугам внизу. Затем она бегом направляется к гардеробу, с гордостью распахивая его дверцы.

- После ванны вы можете выбрать любое платье. Они были сшиты специально для вас.

Один взгляд на одежду говорит о том, что она такая же роскошная и дорогая, как и все остальное в Сорша-Холле. Шелк Кларана, нежное узорчатое кружево, дамаск с металлическими нитями, атлас с парчой. Цвета варьируются от небесно-голубого до полуночно-черного и всего, что между ними. Бриджит открывает маленькие ящички, наклоняет их, чтобы показать мне сверкающие украшения.

Она с такой гордостью демонстрирует эти богатства, что я была бы просто чудовищем, если бы не улыбнулась.

- Прекрасно… все очень красиво. Но я бы хотела поесть.

- О! Конечно. Что бы вы хотели?

Мои губы неуверенно шевелятся. Чего бы я хотела? Даже в поместье моего отца мне никогда не задавали такого вопроса. Мои мысли разбегаются; после моего недавнего пробуждения я могу думать только о каше, которую ела двенадцать лет.

В ответ на мое странное молчание Бриджит говорит:

- Я просто попрошу принести всего понемногу. — Она возвращается к шнуру и дергает его, на этот раз дважды, затем подходит к двери, распахивает ее и что-то шепчет стражникам.