Белая масаи. Когда любовь сильнее разума

Вымотанная и расстроенная этой новой загадкой я чувствую, что меня опять неправильно поняли. Я хочу домой, в наш домик на южном побережье. Я говорю: «Пойдем домой!» Лкетинга смотрит так, что я вижу лишь белки его глаз и блестящую перламутровую пуговицу. «Нет, – говорит он, – сегодня вечером все масаи едут в Малинди». Если я правильно его поняла, он хочет сегодня потанцевать в Малинди. «В Малинди хороший бизнес», – слышу я. Заметив, что я не очень воодушевлена, он обеспокоенно спрашивает: «Ты устала?» Да, я устала. И я не знаю, где именно находится Малинди. И мне не во что переодеться. Он говорит, что нет проблем, я могу переночевать в комнате для женщин масаи, а он вернется утром. Он меня ободрил. Остаться без него и не иметь возможности произнести ни слова? Одна лишь мысль об этом вгоняет меня в панику. «Нет уж, поедем в Малинди вместе», – решаю я. Лкетинга смеется, и звучит знакомое: «Нет проблем!» В компании еще одного масаи мы садимся в автобус, намного более удобный, чем эти матату, в которых меня вечно укачивает. Когда я просыпаюсь, мы уже на месте.

Первым делом мы ищем, где остановиться, потому что после шоу-программы все места, скорее всего, будут заняты. Выбор невелик. Находим домик, где уже разместили других масаи. Нам досталась последняя свободная комната, не больше трех квадратов. Железная кровать с тонкими провисшими матрацами и двумя шерстяными одеялами. С потолка свисает лампочка без абажура, потерянно стоят два стула. Такой ночлег почти ничего не стоит – четыре франка за ночь. У нас осталось всего полчаса до начала выступления танцоров масаи. Я спешу за колой.

Вернувшись вскоре в нашу комнату, останавливаюсь, пораженная. Лкетинга сидит на одной из провисших кроватей, его джинсы спущены до колен, и он сердито дергает их. Очевидно, хочет снять, потому что ему скоро уже выходить, и, разумеется, он не может выступать в европейской одежде. Я едва сдерживаю смех при виде этого зрелища. На нем кроссовки, вот он и не может снять штаны. Теперь они болтаются на ногах, и ни туда, ни сюда. Смеясь, я опускаюсь на колени и пытаюсь вытащить обувь из брюк. Он кричит: «Нет, Коринна, снять это

!» И указывает на штаны. «Да, да», – отвечаю я и пытаюсь объяснить, что сначала нужно вернуть все в прежний вид, затем разуться, и только тогда он сможет избавиться от брюк.

Полчаса давно уже прошли, мы спешим в отель. В своем привычном наряде он нравится мне в тысячу раз больше. Новыми кроссовками он уже натер хорошие мозоли на пятках, так как носил их без носков. Мы успеваем на шоу. Я сажусь рядом с белыми зрителями, некоторые пристально и оценивающе смотрят на меня, потому что я в той же одежде, что и утром, а она, естественно, не стала ни лучше, ни чище. И пахну я не так, как белые люди, которые только что приняли душ. Про мои спутанные волосы я вообще молчу. Тем не менее я, наверное, самая гордая женщина в этом помещении. Когда я вижу танцующих мужчин, испытываю уже знакомое чувство единения.

На часах почти полночь, когда заканчиваются ярмарка и шоу. Я просто хочу спать. Придя в домик, собираюсь помыться, но тут входит Лкетинга, а за ним еще один масаи. Лкетинга заявляет, что его друг будет спать на второй кровати. Мне не очень нравится идея делить эти три на три метра с незнакомым мужчиной, но я молчу, чтобы не показаться грубой. Так что, не снимая одежды, я вместе с Лкетингой протискиваюсь на узкую продавленную кровать и засыпаю.

Утром я наконец-то могу принять душ, хотя и не особенно роскошный – с тонкой струйкой ледяной воды. Несмотря на грязную одежду, на обратном пути на южное побережье я чувствую себя немного лучше.

В Момбасе покупаю простое платье, потому что мы собираемся зайти в офис за паспортом и формами. Сегодня все получается. Изучив забронированный билет и справку о внесении денежного залога, нам наконец выдают бланк заявления. Когда я пытаюсь ответить на кучу вопросов, мне становится ясно, что я с трудом понимаю большую их часть, поэтому решаю прибегнуть к помощи Урсулы и ее мужа.

Через пять часов езды мы наконец дома. Присцилла уже начала волноваться, потому что не знала, где мы провели ночь. Лкетинга попытался объяснить ей, почему он одет по-европейски. Я ложусь на кровать, так как на улице очень жарко и я устала. В то же время я чувствую голод и уверена, что стала на пару килограммов легче.

До вылета домой еще есть шесть дней, и я еще не разговаривала с Лкетингой о совместном будущем в Кении. Все дело в этом дурацком паспорте. Поэтому я занята мыслями о том, с чего я могла бы здесь начать. Чтобы жить так, как живем мы, много денег не потребуется, и все же мне нужны и работа, и дополнительный доход. Вот тогда мне и пришла в голову идея поискать магазин в одном из многочисленных отелей. Я могла бы нанять пару швей, привезти из Швейцарии выкройки платьев и открыть ателье. Красивых тканей здесь в избытке, и уж тем более нет недостатка в хороших швеях, которые работают примерно за 300 франков в месяц. Да и продажи – мой конек.