Белая масаи. Когда любовь сильнее разума

Дважды мы проезжаем полицейский пост. Автобус должен остановиться: на дороге лежат деревянные балки, утыканные длинными гвоздями. Затем полицейский с автоматом проходит по салону, светя фонариком в лицо каждому пассажиру. Через пять минут ночное путешествие продолжается. Когда за окном мелькает табличка с надписью «Момбаса, 150 миль», я уже не могу усидеть на месте. Слава богу, до дома не так далеко. Лкетинга по-прежнему не спит. Очевидно, эта мираа действительно хорошее средство от сна. Правда, глаза у него странно неподвижные, и кажется, будто ему ни до чего нет дела. Я начинаю беспокоиться. Воздух пахнет солью, становится жарко. От влажного холода Найроби не осталось и следа.

Снова в Момбасе

В начале шестого утра мы наконец въезжаем в Момбасу. Некоторые пассажиры выходят на автобусной остановке. Я тоже хочу выйти, но Лкетинга удерживает меня и объясняет, что автобусы до побережья начнут ходить не раньше шести и нам придется ждать здесь, поскольку в это время ходить по городу опасно. Теперь, когда мы наконец дома, нам все еще нельзя выйти! Мой мочевой пузырь, кажется, сейчас взорвется. Я пытаюсь донести это до Лкетинги. «Пойдем!» – говорит он и встает. Мы выходим и идем между двумя пустыми автобусами. Поблизости никого, кроме нескольких бродячих кошек и собак; я справляю нужду, присев между автобусами. Лкетинга смеется, глядя на этот бурный поток.

Воздух на побережье чудесный, и я спрашиваю, можем ли мы не спеша пройтись до следующей остановки матату. Он берет мою сумку, и мы отправляемся в путь в лучах утреннего солнца. Охранник магазина греет воду на угольной печке и приглашает нас выпить чаю. Взамен Лкетинга дает ему немного мираа. Время от времени мимо нас скользят подозрительные личности – одни молча, другие с невнятным бормотанием. На картонных коробках и расстеленных на земле газетах спят бродяги. Этот ранний час – время призраков, которые бродят по городу, пока дневная суета окончательно не вытеснит ночь. Но с моим воином меня ничто не пугает.

Около шести утра раздается первый сигнал матату, и уже минут через десять просыпается весь район. И вот мы уже сидим в маршрутке до паромной переправы.

На пароме меня вновь охватывает чувство огромного счастья. Еще час – и мы на южном побережье. Лкетинга, кажется, нервничает, и я спрашиваю: «Милый, ты в порядке?» – «Да», – отвечает он и начинает что-то говорить. Я не все понимаю, но, кажется, он собирается выяснить, кто из масаев украл мои письма и кто сказал мне, что он женат. При этом у него такой мрачный вид, что мне становится не по себе. Я пытаюсь убедить его, что это больше не имеет значения, потому что я нашла его. Он не отвечает и с тревогой смотрит в окно.

Мы едем прямиком в деревню. Присцилла удивлена, что мы вернулись вдвоем. Она с радостью встречает нас и спешит заварить чай. Эстер здесь больше нет. Мои вещи аккуратно висят за дверью. Присцилла и Лкетинга сначала дружески болтают, но постепенно их дискуссия становится жаркой. Я пытаюсь понять, что происходит. Присцилла объясняет, что он упрекает ее и говорит, что она наверняка должна была знать, что я писала ему. Наконец Лкетинга успокаивается и засыпает на нашей новой большой кровати.

Мы с Присциллой остаемся снаружи и думаем, как быть с ночлегом, ибо нельзя жить втроем в одном домике с женщиной масаи. И тут один из воинов, отправляющийся на северное побережье, предлагает нам временно пожить у него. Мы наводим порядок в его хижине и перетаскиваем туда мои вещи вместе с большой кроватью. Обустроив все с максимальным комфортом, я удовлетворена. Арендная плата – десять франков.

Мы проводим вместе две чудесные недели. Каждый день я учу Лкетингу читать и писать. Он полон энтузиазма и охотно учится. Английские книжки с маленькими картинками очень нам помогают, и он гордится каждой новой выученной буквой. Ночью мы иногда посещаем выступления масаи, сопровождающиеся распродажей украшений. Мы с Лкетингой делаем красивые браслеты, а Присцилла расшивает пояса.

Однажды в клубе «Робинзон» проходит распродажа украшений, картин и копий. По этому случаю с северного побережья прибывает много народу, в том числе женщины масаи. Лкетинга отправился в Момбасу и накупил разных вещей, чтобы у нас был большой ассортимент. Бизнес просто фантастический! Белые буквально осаждают наш прилавок, пристают ко мне с вопросами. Когда мы продали почти все, я стала помогать другим. Лкетинге это не по душе, потому что наша долгая разлука – вина масаи. С другой стороны, я против разногласий, ведь они великодушно позволили нам участвовать в этой ярмарке.