Белая ночь

— Никаких «но». Что требовалось услышать, то услышано. Все уже сказано, остаются формальности. Слушай сюда. Кисочка! Я начинаю совершенно новую жизнь. Вчера впервые в жизни я совершил человеческие поступки. Я ушел из дома, ушел из института. Оставил из старой жизни только работу и тебя. Итак, завтра мы идем в ЗАГС, подаем заявления вместе с взяткой, чтобы побыстрее расписали. Свадьба в «Аленушке». Не самая шикарная, но очень веселая.

И срочно делаем двоих детей…

Вдруг Кирилл все понял. Будто Иволгин подошел сзади, дотронулся до плеча и повторил несколько слов из последнего разговора про Кису.

Он обнимал ее, чувствовал ее тело, но оно было немо, пассивно, словно у куклы.

— Неужели этот глупый домовой был прав?!

Кирилл встряхнул девушку, отодвинул от себя, чтобы заглянуть ей в глаза, приподнял ее за плечи. Она смотрела вниз на висевшую на одной нитке пуговицу ее ковбойской рубашки.

— Дай мне твою ладонь! Не надо, ну ее к черту! Что я говорю? Скажи мне правду! Ничего кроме правды. Тьфу ты! У тебя не будет детей? Или как это? Ты не сможешь рожать?

Так? Не может этого быть!

— Почему не может?! — закричала Киса так, что соседи опять застучали по трубе отопления. — Что же тут удивительного?! Ты слышал когда-нибудь про неудачные аборты? Ты знаешь, вообще, что такое аборт? Это когда вырезают живое, когда оно становится мясом…

А когда вырезают живое, то живого уже нет! Ты понял?!

— Но ведь всем женщинам делают аборты.

Вон, тете Нине, я слышал…

— Пошел ты со своей тетей Ниной к дяде Феде! Передавай ей привет от нерожденных детей. Значит, ей повезло, а мне нет. Только и всего.

Герои Ремарка, может, были правы насчет рома? А может, ром и был главным героем «Трех товарищей»? И никто еще об этом не догадался?

— Послушай, Кира, — Киса неожиданно перешла на спокойный тон, — я, кажется, догадываюсь. Ты же мне столько раз говорил про армию, про то, что ты поступал в институт, только чтобы не идти в армию. Так? Теперь ты ушел из института и от своего папочки — большого начальника. Теперь твоей военной кафедрой, бронью должна стать я? Я должна срочно родить тебе двоих детей, как свиноматка, а пока ты будешь прятаться от военкомата. Я тебя правильно поняла?

— Ты не Kiss, а тетя Броня, — попробовал отшутиться Кирилл, но опоздал.

— Тебе не повезло, — тем же бесстрастным, уверенным голосом сказала Киса. — Инкубатор из меня не получается. Придется тебе поискать другую бронь. Можешь, например, под дурика закосить. Скажи, Дима все это прочитал у меня на ладони?

— В том-то и дело. Бред какой-то! Или дикое совпадение…

— Это, вообще-то, не так важно. Все равно все на этом заканчивается.

— Что заканчивается? Не говори глупости.

Я от своих слов не отказываюсь, предложение свое назад не забираю. Завтра идем расписываться.

— Никуда мы не пойдем. Мне не нужны благородные порывы, которые со временем превратятся в ненависть, запои и побои. Все правильно. Так оно и должно было произойти. Я, правда, надеялась, что немного попозже. Сказка оказалась очень короткой, закончилась на самом интересном месте.

Они еще говорили какие-то слова, вскакивали, ходили по комнате, смотрели в окно, но оба уже понимали, что их общая сказка действительно закончилась, и в закрывающемся занавесе уже осталась небольшая щелочка, в которую кому-то из них пора уходить…

«Свобода приходит нагая…» Чьи же это стихи? Ну конечно! Велимир Хлебников!

Свобода приходит нагая,Бросая на сердце цветы,И мы, с нею в ногу шагая,Беседуем с небом на ты…

Как хорошо вспомнить то, что мучает тебя который день. «О, рассмейтесь, смехачи!» А хочет ли он этой «нагой свободы»? Ведь ее получить очень просто. Надо только доехать до «Пушкинской» или «Владимирской», пройти по Загородному проспекту и самому явиться во Фрунзенский военкомат. Добровольцем. Берите, я готов! А там учебка где-нибудь в Чите, а потом Афганистан. Детская фантазия о собственной смерти показалась ему еще слаще. Теперь ему, помимо поникшей головы отца, представились еще и хмурое лицо Сагирова, растерянное Иволгина, плачущая навзрыд Киса, может, грустная Наташа… Вряд ли, конечно, но мечтать, так мечтать… Любовь с первого взгляда и тому подобное…

Кажется, он начал понимать, что подтолкнуло Женю Невского к этому шагу. Только сам он был не готов. «Все на свете, все на свете знают, счастья нет, и в который раз в руке сжимают пистолет. И в который раз, смеясь и плача, вновь живут. Ночь, как ночь, ведь решена задача — все умрут…»