Белая ночь

Рейт щелкнул пальцами, и пещера начала наполняться невольниками в белых кимоно. Они шли, пошатываясь, они выстроились в два ряда по обе стороны от места дуэли, а потом опустились на колени, отделив его от вампиров. Вышло что-то вроде бортов хоккейной площадки, только выстроенных из живой человеческой плоти.

Блин. Любое мочилово, выплеснувшись за пределы дуэльного поля, неминуемо при ведет к человеческим жертвам, а ведь мои боевые способности, скажем так, не отличаются хирургической точностью. Я как-то больше привык сражаться потоками огня, шквалами энергии, непроницаемыми стенами воли. И уж наверняка вы согласитесь, слова «поток», «шквал» или «стена» редко используются в сочетании с понятиями «точность» или, скажем, «изящество».

Рамирес в этом отношении будет получше меня. В бою его преимуществами являются скорость и точность, но и они по-своему не менее опасны моих разрушительных способностей.

Карлос окинул поле будущего боя взглядом и повернулся ко мне.

— Они постараются оставаться у нас во флангах. А тех людей сзади используют, чтобы помешать нам вырваться.

— Я сам знаю, что не ходил в школу для Стражей, — буркнул я. — Но, пожалуй, я все-таки напомню тебе, что для меня это тоже не первый бой.

Рамирес состроил мне физиономию.

— Но ты ведь не намерен оставлять этого просто так, правда?

Я оскалился в улыбке.

— В общем, я молочу их быстро и изо всех сил, а ты не подпускаешь их ко мне. Если зайдут с фланга, переходишь в наступление ты, а я не подпускаю их к тебе. Постарайся выманить их на открытое пространство под мой выстрел.

Рамирес нахмурился.

— Вот спасибо, Гарри! — как-то непривычно звучал его голос, что-то появилось в нем еще помимо обычного напряжения перед боем. — Может, башмаки мне завяжешь перед началом.

— Эй, ты что? — не понял я.

— Да ладно, чувак, — тихо произнес Рамирес звенящим от злости голосом. — Ты меня дуришь. Ты обманываешь Совет.

Я оцепенело уставился на него.

— Не считай меня дураком, — продолжал он, немного совладав с собой. — Ты по-латыни три слова с трудом связать можешь, но говоришь на языке вурдалаков? И на древне-этрусском? Что-то здесь происходит такое, что не ограничивается просто дуэлью и их внутренней политикой, Дрезден. Ты в это вовлечен. Вовлечен больше, чем тебе полагалось бы. Ты их слишком хорошо знаешь. И осознавать это, блин, очень огорчительно, особенно с учетом того, что мы говорим о расе манипулирующих чужим сознанием.

Витто с Мадригалом выступили из толпы Мальвора. У Витто на поясе висела длинная шпага и черт знает сколько метательных ножей, а также тяжелый пистолет в кобуре. Мадригал держал в руке пику с семифутовым древком; запястья его были перевязаны длинными полосами черной ткани с вышитыми на ней восточными письменами. Я догадался, что это аккумуляторы магической энергии прежде, чем отголоски ее дошли до моих органов чувств. Они с Витто отошли в дальний угол пещеры и встали, повернувшись к нам лицом, на расстоянии тридцати футов от нас.

— Карлос, — сказал я. — Вот, блин, самое подходящее время сомневаться в моей лояльности.

— Черт подери, Гарри, — отозвался он. — Я не собираюсь бросать тебя. Даже если бы я хотел этого, уже слишком поздно. Но вся эта история с каждой секундой все больше отдает подлянкой.

В этом я с ним спорить не мог.

Я сам был в этом абсолютно уверен.

Я пробежал взглядом по рядам вампиров — те ждали молча, и серые глаза их отсвечивали металлическим блеском от нараставшего голода. До сих пор Закон сохранял нам жизнь среди всех этих монстров, но стоило бы нам хоть на шаг преступить его рамки, и живыми нам на поверхность земли уже не выйти. Собственно, положение наше ничем не отличалось от Мадригала с Витто: победа или смерть.

И я ни на секунду не тешил себя надеждой на то, что это будет просто поединок на равных. Склонность к предательству у белых вампиров в крови. Рано или поздно один из них наверняка пойдет на какой-нибудь подвох, и если мы окажемся к этому не готовы, нам конец — либо смерть, либо, что еще страшнее, такие же белые одежды.

Витто с Мадригалом застыли лицом к нам, крепко сжимая в руках оружие.

Лорд Рейт чуть подернул рукав и достал из него красный шелковый носовой платок. Он протянул его Ларе; она взяла его и медленно пошла вдоль ряда коленопреклоненных невольников. Ровно на половине расстояния, отделявшего нас от противников, она остановилась и медленно подняла руку с зажатым в пальцах платком.

— Джентльмены, — произнесла она. — Приготовьтесь. Запрещается поднимать оружие до того момента, когда платок коснется земли.

Сердце мое забилось быстрее, и я откинул полу ветровки, придвинув руку к висевшему на поясе жезлу.

Лара подбросила платок в воздух, и он начал опускаться.

Рамирес был прав. Нам приготовили западню. Я делал все, что мог, чтобы приготовиться к этому, но правда заключалась в том, что я просто не знал точно, чего ожидать.

Впрочем, как только что сказал Рамирес, идти на попятный было слишком поздно.

Платок коснулся пола, рука моя дернулась к жезлу, и дуэль началась.

Глава ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ