Белая орчанка и оборотень

Тролль оказался презабавным, и путешествовать с ним по Белому берегу, было одно удовольствие. Варди все дорогу не умолкая, рассказывал интересные и страшные истории, от которых потом ночью было не уснуть, и брехал анекдоты, над которыми сам же громче всех и смеялся. Настроение у тролля было отличное, несмотря на нападение гоблинов и потерю единственного напарника. Причина была проста, напарник, которого звали Авгит, не был ему близким другом, они всего второй месяц вместе вели торговлю и связанны были только принадлежностью к одному виду и общими делами. Знакомство их было случайным, однажды в таверне они оба хорошенько выпили и завязались языками. Найдя общие интересы, тролли вложили все имеющиеся у них гроши в один котел, закупили на них разного барахла и занялись торговлей, договорившись и прибыль поделить поровну. Так как Авгит был одиночкой, не имел семьи и наследников, то после смерти доля его оставалась Варди.

Варди считал себя гениальным торговцем и прокладывал свои собственные торговые маршруты. Несколько раз, по его словам, он сказочно богател, удачно продавая товар, но потом также быстро разорялся. Его торговля проходила в основном на другом берегу и была рискованной из-за постоянных вражеских набегов. Гоблины уничтожили его последний торговый караван, в который он вложил все свое имущество, и оставили его ни с чем. До встречи с Авгитом, тролль торговал сам, примыкал к разным торговцам и шел с ними, пока было по пути. Теперь они решили поехать отдельно и сделали большой крюк, надеясь на более безопасную дорогу по Белому берегу. Как говорится, повезло, но не всем. Товар они быстро и выгодно распродали и ехали обратно налегке, уже планируя следующее путешествие. По несчастливой случайности тролли наткнулись на гоблинов, наверное, единственных на этом берегу. К счастью, деньги, спрятанные в борту повозки, остались целы.

— Ну, теперь все, конец, не буду больше рисковать. Заново открою лавку в городе, да буду потихоньку торговать. Дом у меня есть, запасы товара тоже, так что все осяду, старый уже… — Вслух размышлял тролль.

— А чем торговал? — Скорее из уважения, чем из любопытства, спросила Бёрк.

— Так орехами разными, приправами, пряностями. Ну и сладостями конечно, пастила, лукум, мед разный. — Начал перечислять Варди. — Были и орехи водяного мака. Но, то давно, сейчас и не укупишь его, очень дорого, чуть ли не на вес золота идет. Хотя с прилавка сметают, будь здоров!

— А я ела, мне Гелиодор приносил. — Поделилась своими воспоминаниями Бёрк.

Так давно теперь это кажется было, как будто в другой жизни. Всегда, как только её посещали мысли об оборотне, душу начинала грызть черная тоска, хотелось обернутся волком, свернутся калачиком и тихо подвывать, уткнувшись носом в пушистый хвост. Поэтому Бёрк отгоняла, по возможности, грёзы о счастливых днях и старалась отвлечь себя любыми повседневными занятиями.

Стараясь подальше отъехать от плохого места, Варди долго не останавливался на ночлег. Только когда лошадь в темноте стала спотыкаться о кочки и вылезшие на поверхность дороги корни деревьев, он сжалился над ней, побоявшись, что она поломает себе ноги. К счастью, за время их путешествия, гоблины им больше не попадались. Съехав на обочину дороги, они устроили себе ночлег на небольшой поляне. Не став даже разводить костер и быстро поужинав сухарями и молоком, все завалились спать без задних ног от усталости.

Еще два дня они ехали вместе. Совместный быт троицы как-то сразу и незаметно наладился, став всем троим привычным и удобным. Каждый не споря, стал выполнять свою работу в их маленьком караване, и совместное существование оказалось для всех полезным и комфортным. С утра они завтракали кашей, названной Варди: «с миру по нитке». Лучана ее варила, тролль давал крупу, а Берк на ее приготовление отдавала козье молоко. Ужинали дичью, которую ловила Бёрк. Она стала охотится после того как рана на ее ноге затянулась от лекарства Варди.

На второй день путешествия, тролль рассмотрел рану на ноге волчицы, он заохал и полез копаться у себя в повозке.

— Бедная чего ж ты молчишь, мучаешься? — Причитал он из недр повозки. — Ведь это тебя серебром. Болит, небось, страшно?

— Болит. — Согласилась Бёрк. — Да я как-то привыкла. Она ведь неизлечимая.

— Излечимая! — обрадовал Варди. — Только лекарство редкое. Где-то было у меня тут… — Покряхтев еще немного, вынес на свет маленький горшочек, вместо крышки завязанный куском тонкой шкуры.

— Из чего делают, не знаю. Но помогает почти от всего: Эльфийский бальзам!

Он густо намазал рану Бёрк и обвязал сверху чистым куском белого холста. К вечеру ткань почернела, а нога у девушки совсем перестала болеть.

— Это серебро вышло, теперь быстро заживет. — Усмехнулся в усы Варди и добавил, хитро прищурив глаза. — Как на собаке.