Белая птица

Расступившись, застыла, давая проход.

– «Посмотрите, вон Ира по залу идёт!».

Донеслось за моей спиной.

А навстречу ей плыли и плыли цветы,

И беседа из «Вы» доверительно в «ты»

Перешла. Так плавно, без суеты,

Будто каждого знала отлично.

Улыбаясь, заметно помолодев,

В этой тёплой, волшебной купаясь воде,

Белой птицей любви на сцену взлетев,

Вдруг поведала нам о личном:

– «Я люблю этот город. И нет, не солгу,

Для меня он родной, как Ростов и Баку.

Приезжая, я благодарила судьбу,

Что мне здесь выступать довелось.

Здесь когда-то другая девчонка росла.

Также пела, любила и просто жила

Волшебством и мечтами о сцене. Едва

Это сбыться могло… но сбылось.

Чем сумел бы помочь ей отец-обувщик

Или мать-парикмахер? Но ты не ищи

Сто каких-то нелепых, ненужных причин,

Чтобы жизнь не сложилась в гамму.

Победив предрассудки, сомнения гоня,

Стала оперной дивой театра. Ни дня,

Чтобы я не гордилась. Она для меня

И пример, и любимая мама!».

Кто с Ириной хотя бы немного знаком,

Хоть одно интервью с ней прослушал мельком,

Знает, что для неё есть родные и дом.

Это всё не пустые слова.

С какой нежностью, гордостью на лице

Говорит и о маме, и об отце.

Ну конечно, не мог обойтись наш концерт

Без такой песни…Была права

Она этим призывом пронзительным:

– «Помолимся за родителей!

Ангелам нашим хранителям…»

И у каждого в горле – ком.

Закрывает сердца наше чёрствое время

Бесконечных обманов, цинизма и денег.

И навряд ли песня что-то изменит

В тебе и в любом другом.

Но без спроса уже покатилась слеза.

И сосед от соседа прячет глаза.

В полумраке затих и задумался зал,

Как судимый за преступление…

Много ярких певцов и певиц есть на свете,

Но Аллегрову, видимо, с детства отметил

Сам Господь! Повелев для других ей гореть и

Вручив дар – людских душ исцеление.

Диалоги со зрителем до каждой песни

Сокровенней хитов порой. Просто честно

Говорит. И послушать ее интересно.

Тут и радость вся, тут и боль.

Ну а если шутить готова,

То поддернуть может любого.

Её меткое, «бабье» слово

Отутюжит просто под ноль.

Достаётся мужчинам, конечно.

В песне «Мой», всех лысых небрежно

Целовала в макушки с надеждой,

Что хоть кто-то пришел без жены.

Отыскав «достойную пару»,

Прижимала к груди в подарок.

Представляю, каким ударом

Быть секунды эти должны!

– «А руки ты убери!» —

Осмелевшему говорит,

С наслажденьем запев свой хит

«Все мы бабы-стервы!».

Отдельным номером в лицах

Был визитка – «Императрица».

«Давать масть» она мастерица

Гордой статью и каждым нервом.

Дозвониться до нас смогло

И живое «Алло, алло!».

Ведь любому когда-то везло

«В бесконечности ожидания».

Лейтмотивом с начала и до конца

Романтичная, страстная «Два лица»

Была названа. Кто бы ещё отрицал!

Песня стоит такого признания!

Перечислить не трудно тут:

«Сведу с ума», «Король и шут»,

«Позолота» и «Центы». Войдут

Все в копилку её хитов.

Мне особенно полюбились:

«Любовь со знаком минус»,

«Оправданий нет», «Ангел». На славу трудились

Музыканты, поэты! Нет слов!

«Попурри» предварял монолог интересный:

– «Раньше я не могла понять, если честно,

Почему, несмотря на все новые песни,

Зритель старые хочет услышать?

А потом осознала, в чём оправдание:

Ведь они были первым нашим свиданием.

Первым, как поцелуй, как душ прикасание.

Видно это забыть не вышло».

В подтверждение этим словам

Тишину паузы взорвал

Резкий, бурный, пронзительный шквал

Благодарных аплодисментов.

И пока отрывки звучали

Аплодировать не уставали,

Пританцовывали, подпевали.

Это было (солгу едва ли)

Одним из ярчайших моментов.

Когда все мужчины балета^[11]

В женских вырисовались туалетах

Голубого весёлого цвета,

Ярких перьях, тогда «про это»

Подумать не каждый успел.

«Обалденных глаз» в общем, начало

Подвоха не предвещало.

У меня в мыслях пробежало:

– «Номер будет, наверное, смел».

Тонкость шутки поняли враз,

Вспомнив цвет воспеваемых глаз.

Вторая жизнь началась

У забытой песни, поверьте.

Были те, кто так и не «въехал».

Остальные с большим успехом

Оценили весёлым смехом

Эту модную фишку в концерте.

– «Новый хит напоследок. Встречайте!

«Померещилось». Виктор Чайка!».

Тут же с юмором замечает:

– «Наконец-то проснулся уже!».

Было видно из первых нот,

Как она в этой песне живёт

Каждым вздохом. Скамейка вот,

Сквер… вселенская боль в душе.

Это просто «контрольный выстрел»!

От которого точно не выстоял

Ни один из пришедших. Немыслимо!

Крики «Браво!» зашкалили даже.

Зал осматривая через плечо:

– «Уж если не ей, то кому же ещё?» —

Мне подумалось. Благодарила сама горячо:

– «Я была, есть и буду ваша!».

* * *

Аплодировал стоя восторженный зал.

С семилетней разлуки Ташкент узнавал

Родную певицу – и выше похвал,

Что звучали, уже не бывает.

Той единой страны больше нет, но в веках

Понимать научились на всех языках

Красоту и любовь, что Господь и Аллах

Чрез певцов и поэтов вещает.

* * *

Что-то быстро писала, со мной говоря,

На открытках, на фото и календарях.

Смутно помню о чём, но, что многое зря

Было сказано мной – несомненно.

Не туда меня вечно в беседе несло,

Словно кто-то огрел меня сильно веслом.

Отвлеченье на росписи только спасло

Эту глупо-смешную сцену.

После сказанных слов и нелепостей многих

Мне подумалось: «Всё, пора делать ноги».

И Владимир^[12] стоял улыбаясь. Подмоги