Белая птица

Чтоб быть в общей куче. Вписать в формуляр

Ее невозможно! И кто потерял,

Кто выиграл, все наоборот.

* * *

На грани свободы от групп навсегда

Она записала два новых хита,

С которых, признал Николаев тогда,

Он стал для нее сочинять.

«Глупый мальчишка» и «Странник». Казалось,

На нашей эстраде что-то взорвалось.

Все разлетелось! И только осталась

Аллегрова всюду звучать.

Ее хрипловатое меццо-сопрано

Вливалось в сознанье сквозь сон, утром рано.

«Маяк» по заявкам людей постоянно

Давал ее песни в эфир.

Затем пошли фото и интервью,

Статьи для журналов, что распродают

В киосках любых. Так известность свою

Она отпустила в мир.

И кто до сих пор о певице не знал,

Теперь ее слушал и напевал.

И только ленивый фанат не писал

Признания в ее подъезде.

С парадных дверей до ее этажа

В красках, помадах и карандашах

Любовь изливала народа душа

Поодиночке и вместе.

Соседи, такой недовольные славой,

Оплатой ремонта грозили неслабой.

Об этом узнали поклонники. Здравый

Смысл быстро сумел победить.

Порядок они в одну ночь навели

Помыли, покрасили и подмели.

Не отступили и не подвели,

Так сильно успев полюбить.

С тех пор они ездят за ней по пятам

По странам по разным и городам,

«Зайцами» прячась по поездам,

Боясь на концерт опоздать.

Юные – взрослыми стали совсем.

Но, забывая о куче проблем,

С детьми и супругами мчатся затем,

Чтоб видеть ее опять.

Я знаю многих и вправе сказать,

Что это романтики с искрой в глазах,

Таланты, имеющие азарт

И верящие в любовь.

Все то, чему учит она в своих песнях,

Что объединило и держит всех вместе,

Что проросло зерном верности, чести,

Что тянет к ней вновь и вновь.

* * *

Напомню, событий случившихся нить

Заставила верно Ирину решить.

Судьба научила ее уходить

Всегда с легким сердцем в груди.

И, если держала обиду – недолго.

А «Электроклуб» стал счастливым осколком

Кривых тех зеркал, что маячили только,

Преградою встав на пути.

Но никогда она не отзывалась

Плохо о времени этом. Осталась

И благодарность ребятам, и жалость,

И светлая, добрая грусть.

– «Они научили и дали мне много, —

Сказала Ирина. – И эту дорогу

Я б снова прошла. Слава Господу Богу,

Что дал мне пройти этот путь!»

Вот эта пропаханная колея

Такая долгоизвилистая —

Борьбою за собственное «я»

Была изнурительной, в прошлом.

Борьба, затянувшаяся местами,

Но все же успеха достигшая. Стала

Она с этих пор королевою бала.

Сама по себе, «как кошка».

Часто бывает, что, вспыхнув, как спички,

Мы рвем отношения, меняем привычки.

И после о чем-то жалеем обычно —

Эмоций таков закон.

Она никогда ни о чем не жалеет.

Быть может, лукавит? Но ведь королеве

Позволено все. Ход направо, налево

По правилам разрешен.

Разрыв с группой выше уже объяснен.

Развод – был событиям всем в унисон.

А может, и наоборот, но о том

Знает она одна.

Кто-то подумает: «Женщин-актрис

Одаривать нужно. Их каждый каприз

Уметь выполнять, если просят – на бис:

Такая любви цена».

Но, как показало нам мудрое время,

Не так, не всегда, не то, не со всеми.

Порою флакончик духов будет в теме

Таких, например, как «Магрис».

И, если с любовью – запомнит надолго,

Быть может, на целую жизнь и не только.

Значения не имеет, кто это:

Швея или фея кулис.

Она доставала сама те духи,

Как, впрочем, и все остальное. Других

Ей было всегда утруждать не с руки.

Не гордость – скорее привычка.

Имея такой независимый нрав,

Свободной во всех отношениях став,

В тупик не один приводила состав

Уверенных денди столичных.

Искала любовь? Или проще все было?

Быть может, давно кого-то любила?

И что-то ему, не смогла, не простила,

Но так и не хлопнув дверью.

Недаром тянуть с ответом не стала,

Когда на вопрос мой (в эфире) сказала,

Прищурив глаза, кивая устало,

Аж дважды: «Конечно, верю!».

А был тот вопрос легче первого снега,

Трудней всех секунд бесконечного века:

– Вы верите, что одного человека

Можно любить всю жизнь?

Другого ответа никто и не ждал.

Но дым сигареты уже не скрывал

Родного лица побледневший овал.

Смешной-грустный клоун, улыбнись!

Я не творю себе кумира,

Прекрасно зная: грех, не смей!

Но что же делать, если лира

Поет и плачет лишь о НЕЙ. <Автор>

<Конец второй главы>

Январь 2006 – Январь 2007 г.

Глава третья

Шла охота за синей птицей,

А о белой никто не знал.

Но она стала Императрицей

И с тех пор сама правит бал. <Автор>

Это сладкое чувство – свобода,

Что с рождения и до ухода

Так упорно к себе манит…

Первый шаг наш и первое слово,

Первый стих, первый вальс, первый город,

Первый смех, что в ушах звенит…

Тратя жизнь на крылья и небо,

Понимаешь потом, что не был

Ни свободен, ни счастлив пока…

Проходя в сотый раз по кругу,

Не крыло, а родную руку

Не сжимала твоя рука.

* * *

Никто и не думал, что вместе с Ириной

Группу покинут необратимо

Анастасиади и Дроник^[5]. Активы

От «Деда» ушли колобком.

А «Электроклуб» 90-го, летом,

Уже без ушедших отпел все куплеты,

Тихо распался и канул в Лету,

Уплыв далеко-далеко.