Белая радуга

Что, по сути, есть призрак? Природная, неразумная часть человека способна почувствовать "нечто". Но если на данном этапе развития в языке не окажется средств для именования этого "нечто", "нечто" не станет распознаваться разумной частью. Лишь выходя на новые, более высокие уровни абстракции, сознание способно замечать новые объекты.

Спускаясь по ступенькам, Эн подумал, что отчасти разгадал секрет Нэ.

В языке северных народов существуют десятки наименований снега, а в ином языке только одно – "снег".

Нэ каким-то образом выпал за границы любого человеческого языка. Той системы, которой сознание руководствуется при познании и описании объектов, явлений, абстракций. Можно чувствовать присутствие Нэ, но "слово-имя" Нэ недоступно языковой системе. А потому, на данном этапе развития, невозможно выделить Нэ из окружающего мира как отдельное явление.

Таким образом, Нэ может вовсе не прятаться. Он может свободно позировать перед камерами и бегать около датчиков движения. Если его внешний вид и его движения требуют отдельного слова в языке, да такого слова, которое языковой системе пока недоступно и откроется не скоро, ни один разумный носитель языка не сумеет воспринять его за самостоятельный объект.

Эна посетил легкий вихрь восторга.

Но ведь при этом Нэ – объект весьма самостоятельный.

Разум Эна задавал все новые и новые вопросы.

Воспринимают ли Нэ дети и умалишенные? Каким уровнем абстракции владеет сам Нэ? Был ли он таким всегда? Скорее всего, был. Иначе сохранились бы слова, отлично характеризующие прежнего Нэ. Доступен ли Нэ общечеловеческий язык? Скорее всего, да. Он же сам подсказал разгадку тайны.

Но вместе с тем, если Нэ доступна иная система восприятия и для результативного общения с людьми он вынужден каждый раз опускаться на уровень ниже, Нэ может сообщать массу информации, никак не воспринимаемой окружающими. Он может комментировать хоть каждую ситуацию, каждый момент, а обычный человек даже не воспримет высказывания за "звук" в привычном понимании.

"Ты нашел меня? Доволен?"

Эн проигнорировал комментарий тени.

Мир темных небес ожидал снаружи.

Город, эти искалеченные сигаретами легкие, дышал тяжело, с хрипом. Во тьме клубился дым. Огни выглядели как что-то неуместное, неорганическое. Машины выплывали вместе с выдуманными демонами и растворялись вслед за мечтами. Сухие улицы питались пешеходами. Стены давились и трескались от жажды.

Суетились санитары из морга в поисках готовых к смерти

.

Готовых к смерти искали убийцы и родственники, друзья, близкие, рекламные агенты.

События мелькали слишком быстро для черного цвета.

В тени Нож, поймав одного из пытавшихся убежать Детей, избивал его ногами. Проходя мимо Эн не мог не вмешаться.

– Излишнее применение силы, – предупредил он, подразумевая поставленную на лицо террориста ногу.

– Они не могут умереть, поэтому мы их допросим, – сказал Нож холодно, констатируя факт. – Ты отпустил их. Твои действия нерациональны. Они не обоснованы законом.

– Мои действия не противоречат закону, – ответил Эн. – И убери ногу, Нож. Однажды и ты умрешь. А все хотят покинуть этот мир целыми.

Нож сделал вид, что не услышал или не понял слова Эна, но ногу убрал. Террорист корчился и стонал.

– Ты действуешь грубо, – отметил Эн, созерцая мучения нарушителя. – Я сообщу Седому.

– Твое право, – согласился Нож.

Уходя, он "случайно" наступил на террориста еще раз. Эн смотрел на конвульсия избитого целую минуту, но так и не придумал, чем помочь несчастному. А по прошествии минуты террориста подняли и увели солдаты из СООП.

Войска СООП заняли целый район, разогнали бомжей и перекрыли подходы к башне.

Пока Эн шел по зоне видимого порядка, он ощущал упадок.

Ощущение пропало, когда восприятие выловило выползающую из канализационного люка кошку. Со скрипом люка она выбралась на улицу, держа в зубах остывающий объект, и быстро убежала в узкий проем между домами.

Эн вновь сверился с картой, вспоминая, в каком здании его квартира. Оборудованный техникой квартал, бодрствующие у компьютеров полуночники, не спящие охранники с электронными приборами спасали от бесконечности пространства, но Эну все равно захотелось оказаться в замкнутом помещении. Он пересек десяток опустевших улиц. С каждым часом людей становилось меньше. Они расползались по домам, дырам и барам. Ночные заведения светились отдельными пятнами, гасли огни жилых домов, а машины покидали небо и землю, исчезая на стоянках.

Даже к центру подбиралась тишина.

Времени миновало немало, но на самом деле Эн не успел отойти далеко от места предыдущих событий. С неба к нему опустилась машина Гуви.

– Сам Седой ждет, – предупредил водитель, открывая двери соответствующей кнопкой.

Эн забрался в кабину, развалился на задних сидениях.

– Вопросы к моему поведению? – предположил агент.

– Много вопросов, друг, – подтвердил Гуви, отрывая машину от земли. – Прошу прощения, друг, – тактично спросил он в небесах.

– Да, Гуви, – Эн приготовился выслушать просьбу.

– У вас сегодня свидание в десять по системному времени, – начал водитель издалека.