Белая ворона

– Держись, милая, только держись! Не сдавайся! Я иду к тебе! – кричал он. – Я сейчас… помогу… тебе! Только держись.

Он разбрасывал волчьи тела в разные стороны. Он боялся, впервые в жизни боялся потерять ее.

– Вспомни, сколько мы пережили вместе, – кричал он, стараясь пробудить в ней силы, – сколько раз смотрели в лицо смерти. Сколько раз тянула она к нам свои лапы! И мы всегда избегали ее!

Она слышала. Она билась из последних сил, пытаясь не упасть. Поначалу было нетрудно, но врагов оказалось слишком много, она, спотыкаясь об их тела под ногами, сбрасывала их со спины, выдергивала из своих боков их клыки вместе с кусками плоти. Ничто, ничто не могло заставить ее кричать от боли. И из последних сил она билась, она верила…

Она видела белую шерсть Светлого, окрашенную кровью, слышала его слова. Но сил оставалось все меньше. Боль пронзала ее при каждом движении. Визги волков оглушали. Они кусали ее за ноги, наваливались на нее всем своим весом, и у нее уже не было сил сбросить их со своей спины. Удары становились все реже, все медленнее и все чаще не достигали цели. Тень не могла больше биться, но была слишком горда, чтобы сдаться…

Он видел, как она упала, сраженная натиском огромных тварей. Словно воды бушующего океана, сомкнулись над нею тела волков. Он знал, что она не будет кричать, как бы ни было больно…

– Нет! – его крик пронзил воздух.

В этом безумном крике изобразилось такое отчаяние, такая сквозящая печаль, такая пламенная любовь и безграничная ярость, что на долю секунды оглушенные волки пришли в смятение. И он воспользовался этим, он раскидал их и добрался до ее тела, лежавшего навзничь на груде волчьих тел. Он озирался кругом. Ярость полыхнула в его очах. Он раскидал тех, кто был ближе, и втоптал их в грязь. Было страшно смотреть на него: казалось, его глаза метали искры, разряды молнии, прожигали насквозь. Ошарашенные волки медленно отступили назад и молчаливо, хромая, скрылись в лесу. Несколько из них все еще бились в судорогах на земле.

Он упал на колени перед нею.

– Агира, – позвал он, – Тень!

Она нашла его взгляд. В ее глазах читалась только боль, но как только две голубые бездны заслонили собою черную пустоту, они наполнились любовью.

– Все… кончилось? – спросила она.

– Да…

Она судорожно вздохнула. Сгусток крови вышел из ее рта. Она закашлялась.

– Я умираю, Светлый….

– Нет, ты будешь жить! – воскликнул он.

Потоки слез хлынули по его щекам, и он ничего не мог с собой поделать.

– Ты знала… – сказал он.

Она не ответила.

– Что будет с этим миром? – воскликнул он вдруг. – Что будет со мною? И что будет с нею? Как же Небесная будет жить без матери?

Она вздохнула.

– Ты должен найти для нее кормилицу, – сказала она, – и вырастить ее, оберегая и охраняя… Пообещай мне!

– Ты прекрасно знаешь, что я не могу поступить иначе, – ответил он, пытаясь остановить слезы, которые почти ослепляли его.

– Не отводи взгляда, – прошептала она, – дай мне утонуть в твоих глазах… в последний раз…

Тень смотрела в его очи, из которых по белой шерсти сбегали тонкие ручейки. Что-то вздрогнуло у нее внутри, подсказывая, что пора. И она запела. Вороной единорог пела о своей жизни, обо всем, что приключалось с нею, о тех, кого любила и кого ненавидела, о Небе и о звездах, о сквозящей печали и мгновении счастья…

Светлый стоял и слушал, как целая жизнь умещается в хриплой, короткой прощальной песне. Не отводя взгляда от уставших, покрасневших глаз своей любимой, белый единорог опустился на землю и осторожно обнял ее в последний раз. Он знал, что, когда кончится эта песня, Тень навеки покинет его.

– Ищи меня в другой жизни, в другом мире… Я буду ждать тебя… – пропела она.

Грудь ее опустилась при выдохе, чтобы больше никогда не подняться снова. Глаза устало закрылись, в последний раз нежно взглянув на Светлого. Горечь заплеснула его, и он прижал к себе бездыханное тело. Отовсюду лилась музыка леса. Белый единорог зажмурился и выпорхнул из своего тела, чтобы увидеть легкий дымок, поднимающийся все выше и выше по спирали в такт музыке, словно танцуя. Он больше не был черным, теперь он лучился серебром. И Светлый знал, что этот дымок – это она… И догнал ее, пытаясь остановить, вернуть на землю. Он знал, что она хотела вернуться… но не могла. Вот уже уходят вниз кроны деревьев. Дальше его не пускали… Она же поднималась все выше. В какой-то миг она вырвалась, подалась назад и приняла форму единорога, ее собственного тела, которое было теперь не черным, а светящимся, серебристым, словно Луна. Серебряный единорог улыбнулась ему, но неведомая сила вновь обратила ее в дымок и повлекла наверх.