Бельгийский лабиринт

На мой взгляд, это положение вещей обескураживает, но совсем не удивляет. Обескураживает и отталкивает потому, что фламандские националисты саботировали или игнорировали решающие для фламандцев политические меры. Не удивляет же потому, что движение за эмансипацию фламандцев противопоставляет политике свою самую радикальную часть; более того, Фламандское движение считает аморальным признавать политическую деятельность. Оно не желает сотрудничать с «грязной демократией» — это было бы угрозой для его ангелоподобной чистоты.

У нас нет никакой уверенности в статусе языковой границы. На этот счет имеется целый ряд гипотез, более или менее приемлемых или, если угодно, фантастических. Историк Годфруа Курт доказывает, что граница языка лежит там, куда дошли франкские племена в V веке н.э. По его мнению, это были остатки великого переселения народов той эпохи, когда пала Римская империя. До V века наши земли, занимаемые тогда кельтами и германцами, были под романским воздействием. В своем движении на юг франкам мешали так называемый Угольный лес и следы римского пояса защитных укреплений к северу от римской дороги Бавай — Кёльн. Этот военный путь проходил с запада на восток, как и языковая граница. Тем временем прояснилось, что Угольный лес пролегал с севера на юг. Его остатками являются лес Меердал под Лёвеном и лес Зониен под Брюсселем. Но, как уже говорилось в начале главы, лес Меердал представляет собой глухую границу.

Позже эту теорию стали уточнять. Пожалуй, самый важный вклад внес гентский топонимист Мауриц Гейсселинг. Еще до того, как Юлий Цезарь подчинил наши земли Римской империи (58 — 51 гг. до н.э.), на территории сегодняшней Бельгии поселились германские племена. Они не стали убивать аборигенов. Смесь из германцев и местных племен, нам неизвестных, была под римским господством романизована. Еще во 11 — 111 веках н.э. в Северной Галлии у состоятельных жителей бытовали латинские и местные имена. Трудно вообразить, насколько глубоко проникла романизация в повседневную жизнь. Была ли «лингва франка»[33] настоящей латынью? До нас дошло только то, что было записано, но нам это ничего не говорит о повседневном языке того сообщества, в котором только единицы умели читать и писать. Был ли это латинизированный германский? Или в нем слышались отголоски кельтского? Существовало ли тогда многоязычие? Была ли территория гомогенной? Гейсселинг отмечает на карте среди прочего островок кельтского наречия и германские вкрапления.

Итак, в конце III века по нашим землям лавиной проходили орды франков, то есть германцев, которые затем угнездились на севере и на юге среди галло-римского населения. По договорам с римлянами франков использовали для колонизации обезлюдевших территорий. Франки не были единой народностью. Они говорили на диалектах: салийском, шамавском, брюктерском, узипетском, возможно, на чатском и тому подобных труднопроизносимых наречиях. Франки заключали союзнические соглашения с римлянами. Так, им надлежало охранять Рейн. Но это не помогло: в последнюю ночь 406 года германские орды форсировали Рейн.

Бóльшая часть Галлии стала смешанной романо-германской областью. На юге жившие здесь со времен Римской империи франки адаптировались, на севере галло-римляне растворились во франкском большинстве. Так что языковая граница была уже не совсем там, где остановилась германская экспансия, но там, где германизация и романизация уравновесили друг друга.

По мнению Гейсселинга, рубеж гомогенных языковых зон обозначился уже в VIII веке. При этом нужно учитывать, что в Средней Бельгии существовала широкая переходная зона с языковыми островками — романским внутри германского анклава и германским внутри романского. Синт-Трёйден был в эпоху раннего Средневековья преимущественно романским, Лёвен частично тоже, вплоть до IX века. В то же время романским были нидерландский Валс и даже часть долины Мозеля в Германии. В некоторых селах романский элемент прослеживается вплоть до XII века.

Но есть еще ряд данных, которые нельзя считать случайностью.

Языковая граница пролегает параллельно двум типам жилья. На севере это франкский, разбросанный тип, на юге — концентрированный, галло-романский.

Напрашивается фантастическая догадка: языковая граница проходит по линии, ограничивавшей на севере гипотетический, доисторический, исчезнувший бельгийский язык, на котором говорили местные племена до прихода римлян. К северу от этой линии земля была населена скудно, и население еще сильнее сократилось, после того как римляне извели живших здесь эбуронов. В таком случае языковая граница может оказаться вдвое старше, то есть насчитывать две тысячи лет. Но теперь она разделяет другие языки, не те, что прежде.