Беллисима

—Скажи наконец правду, Рикардо, у тебя есть другая женщина, ты не чувствуешь себя свободным? — решилась она прямо спросить его. — Почему ты не говоришь о свадьбе? Ты же понимаешь, как расстроится мама, если я уеду с тобой.

—Но, Габи, милая, это всего лишь формальность, мы же любим друг друга. Нет, нет у меня никакой женщины, только ты, — убеждал ее Рикардо. — Мы обязательно поженимся, вот увидишь, дай мне немного времени.

У него так и не хватило мужества признаться Габи, что он женат и не сможет в ближайшее время получить развод. Вот почему он просил ее подождать. А Габриела чувствовала, что в их отношениях появилась первая маленькая трещинка. Не потому, что Рикардо не хотел сначала узаконить их отношения, а потому, что он что-то скрывал от нее. С каждым днем, она все больше любила Рикардо и жалела его, больного и беспомощного, но первая капля обиды и разочарования уже отравила ее счастливое чувство.

В эту минуту появилась Эльвира Линарес. Она вошла в палату как хозяйка, имеющая неоспоримое право на сына. Как ни старалась Габриела избегать ее, на этот раз они столкнулись лицом к лицу. Эльвира высокомерно взглянула на нее:

—Что здесь делает эта девка? Я не желаю встречать ее здесь. Не могу спокойно видеть, как она расставляет свои сети, а ты запутываешься в них.

Рикардо прикрыл глаза ладонью. Сколько раз он говорил матери, что его доконают не пули, а бессильная ненависть ее к Габи. Сколько раз он умолял ее одуматься. Похоже, отец прав: она никого не слышит, она безумна. Габриела, взяв сумочку, хотела молча удалиться, но Рикардо остановил ее.

—Габи, прости мою мать, прости, если сможешь! — умолял он, крепко сжимая ее ладонь в своей руке, а затем очень сурово, что было так не похоже на Рикардо Линареса, заявил матери: — Мама, я люблю эту девушку и никому не позволю ее обижать. Если мои просьбы ничего для тебя не значат, тебе лучше не приходить сюда. Уходи, мама, немедленно уходи отсюда!

Рауль продолжал жить в состоянии мучительной раздвоенности. Он метался между двумя женщинами, каждую из которых по-своему искренне любил. Он то ссорился с обеими, то мирился, то принимал окончательное решение, то впадал в отчаяние от невозможности отыскать выход из этого тупика.

Он прекрасно понимал, что Илиана любит только его и никаких отношений, кроме дружеских, у нее с другим мужчиной быть не может. Тем не менее он устроил ей сцену ревности. Как настоящий актер разыграл ее. На самом деле он был бы только рад такой измене. Она означала для него свободу: без угрызений совести он мог отдаться другой любви.

Но совесть продолжала нашептывать ему каждый день с утра до вечера, что его хитрые уловки никого не могут обмануть, что он лжец и предатель и по его вине страдает замечательная, чистая девушка. Он только притворялся ревнивым, а Илиана приняла все за чистую монету, и в тот же день с ней случился тяжелый приступ. Врачи уверяли, что она была на волосок от смерти.

Илиана уже второй день лежала в клинике, безропотно вынося тяжелые процедуры и дожидаясь смерти, а Рауль все никак не мог себя заставить навестить ее. Вместо больницы его все время тянуло в бар, к Марисоль. С ней он тоже пребывал в тяжелой, затянувшейся ссоре. Марисоль он в гневе обозвал продажной девицей, а она грубо и решительно прогнала его прочь. Но они ссорились и раньше и очень легко мирились. Рауль не в силах был вынести долгую разлуку с ней.

Так оно и вышло на этот раз. Ноги сами принесли его в бар. Марисоль встретила его неласково.

— Чего тебе? — угрюмо бросила она вместо приветствия.

Но при виде жалкого, измученного и униженного Рауля сердце ее смягчилось. Как и прежде, она бросила свою работу в баре и ушла с Раулем. Неудержимая сила влекла их друг к другу. Оба они были сильными людьми, но не могли бороться с захватившей их страстью.

Утро они встретили в номере гостиницы, который не раз снимали на всю ночь. Они были молоды, влюблены... и очень несчастливы. Марисоль не покидало чувство, что она борется за Рауля с больной, умирающей женщиной. Раулю нужно было излить кому-то душу, рассказать о своих мучениях. Но Марисоль была плохой слушательницей: она ненавидела путаницу и жаждала ясности, простоты.

—Да, ты права, я не виноват в болезни Илианы. Но я виноват в том, что она сейчас в больнице, что она не хочет жить! — с волнением говорил ей Рауль. — Я люблю тебя, как никогда никого не любил в жизни. Все тело мое полно тобой. Но я не могу бросить Илиану, пойми, Марисоль, не могу!

—Я для тебя всего лишь тело! — с негодованием приговаривала Марисоль, одеваясь. — Ты должен, наконец, стать мужчиной, Рауль, и сделать выбор — она или я. Сделай же выбор!