Белое солнце дознавателей

Песок был везде – во рту, в волосах, глаза слезились, лицо стягивала корочка. Шекки методично собирали жатву – отцепляли по одиночке каждого, кто оказался вне круга, вели, и ломали, подбрасывая в воздух, как будто не чувствуя силы плетений… но я знала, что это не так. Теперь – знала.

Им – больно.

Я пилила, стирая руки в кровь, путы поддавались, пока наконец не спали совсем – мгновение и я свободна.

Виски внезапно сжало обручем.

«Убить. Убить. Убить. Убить».

Тело ломало и корежило, требуя подчиниться и атаковать купол – мы снова были мы, и снова не было – я…

Последним рывком, перед тем, как раствориться в чужих ощущениях, я взмахнула кортиком, и вонзила себе в ногу, не метя, туда, куда попала, и провернула раз… два…

Су-у-у-ука-а-а-а!

Шекки яростно взревели вместе со мной.

Боль была псаковой. Боль отрезвляла. Боль хранила.

Я тряхнула головой, как райхарец, и, стиснув зубы, рывком, вытащила нож из бедра, и свалилась набок.

Контроль. Вдох-выдох. Контроль.

Я купалась в боли, сконцентрировавшись только на одном ощущении – пульсации в бедре, я оборачивала боль вокруг себя, куталась в нее, как в кокон, использовала, как щит, выстраивая защиту за защитой, пока ощущения присутствия от шекков не стали бледнеть, а чужой «Зов» стих, как будто отрезанный пеленой.

Я найду эту суку за барханами. И убью её.

Вспышки плетения и артефактов ослепляли, охрана лихорадочно выплетала плетения за плетениями, старуха чаровала что-то, встав в полный рост, тени шекков черными молниями метались между фигурами, но нападение не увенчалось успехом – мы были слишком быстры для них.

Шекки слишком быстры, поправилась я про себя.

Откатившись за труп, я стянула все кольца с рук, какие нашла.

Разряжено, разряжено, разряжено. Всего один артефакт и тот защитный – бесполезен, камень уже треснул.

Псаки!

Я бросила кольца и пробежалась по карманам – хоть один артефакт, или флейта, мне пригодилось бы хоть что-то, посреди этой псаковой пустыни.

«Уничтожить» – Зов волной приказа снова накрыл всех, но я устояла – боль возвращала ясность, и я мстительно, что есть силы, оперлась на раненую ногу. Руки старухи полыхнули молочным светом, когда она высоко подняла над головой артефакт и что-то прокричала гортанно на староимперском…?

Но шекки – взвыли, и снова ринулись на купол.

Зов утихал, как будто источник призыва удалялся, стационарный купол зиял прорехами – тут и там силовое поле гасло, и хвосты уже шекков доставали тех, кто в кругу – девушки беспорядочно метались, фигурки взлетали в воздух и падали, белоснежные одежды расцветали ярко алыми цветами.

Вы звали – и они пришли. И сейчас шекки просто собирали положенную жатву.

До лошадей было далеко – нужно обогнуть круг, обойти шекков, и не факт, что я смогу оседлать хоть одну из двугорбых – это не райхарцы, и сейчас они почти сошли с ума от ужаса.

Но другого пути нет – нужно уходить.

Лейле и охрана держались из последних сил, отбивая атаки – серебристая полоса хлыста светилась тускло, взлетая вверх всё реже, купол мигал, артефакт в руках старухи почти потух, вспыхивая едва – едва и уже почти не светился.

Злорадство, вспыхнуло внутри волной тепла – даже две шекки, слишком много для них – не удержать. Кораи – повелители пустынь, они не могут удержать и двоих… детей. И в этой битве я была на стороне шекков.

– Останови их! – голос старухи, усиленный плетением громыхнул в небо. – Отзови их! Отзови!

Я перемещалась от трупа к трупу, перебежками, и замерла у очередного охранника, затаившись в темноте – последние светляки кружились только над куполом – вспышки чар позволяли видеть, но я была за пределами – старуха не видела меня.

– Отзови их! Отзови приказ, девочка!

Старуха думает это я послала «Зов»? Гласом могу приказывать без флейты?

Чары полыхнули в воздухе особенно яростно, шекки взревели, продолжая пробивать защиту…

– Отзови их! Все, что хочешь! Слово!

Плетения вспыхнули под куполом, и какой-то предмет взлетел высоко – выше границы защиты, перекувыркнулся в воздухе, и, усиленный плетениями, выстрелил в мою сторону. Белоснежная кисточка сверкнула, делая полный круг, и нефритовая палочка воткнулась в песок за двадцать шагов правее – Лейле не рассчитала совсем чуть-чуть.

Флейта! Они бросили мне флейту!

– Отправь их обратно!

Раньше, чем успела подумать, я рванула вперед, проехалась по песку, схватила вожделенное и крепко сжала в руках. Стряхнула песок, поднесла флейту к губам, и…задрожала.

Одна цель – один приказ – уничтожить. И… тело ещё помнило, как выворачивает всё внутри чужой Зов, как ломает волю…