Белоснежка в трауре(СИ)

Я задумчиво встала и побрела на кухню. Очень захотелось курить. Да знаю я всё, что вредно это, но иногда хочется окружить себя сигаретным дымом и сосредоточиться на чём-то, что ускользает от тебя. Дым, он будто бы волшебством окутывает твои мысли, и вот оно, решение уже лежит на поверхности. Сейчас я реально понимала, что от меня ускользает что-то важное. Какая-то мысль, которая очень нужна и может в чём-то быть полезной. Сосредоточься, Таня, ты должна. Это нужно не только тебе, хотя откуда я всё это знаю? Вчера на пожаре Зоя Михайловна тоже странно вела себя. Смотрела в одну точку и не проронила ни слова. Она ни разу не спросила ничего про своего погибшего мужа, как будто отгородилась от собственной трагедии. Но зато напугала нас ночью, когда вскочила и начала кричать. А ведь она от кого-то оборонялась. А потом её убили. Ну, нет, чушь какая-то. Зоя Михайловна жива и здорова, спит на моём диване в гостиной. Тогда кого же убили? Каким образом она смогла оказаться там. Неужели она видела преступление и даже участвовала в нем? Как она смогла? Но она была жертвой, а значит, видела преступника, оборонялась от него. А сегодня сказала про подвал. Значит, где-то в подвале лежит кто-то, кого вчера ночью убили. И как отыскать этот подвал?

Резкий телефонный звонок вывел меня из задумчивости и заставил неприятно напрячься. Я не ждала ничьих звонков. Мои сослуживцы в это время отдыхают и знают, что отдыхаю я. Никто из них, даже Костя, а Костя особенно, не будет беспокоить меня после бессонной рабочей ночи. А больше мне некому звонить. Ладно, чего гадать, снимем трубку.

- Таня, Танечка, у нас несчастье!

В трубке раздался взволнованный Костин голос.

- Господи, Костя, что случилось? - нервы мои были натянуты, как гитарные струны, вот-вот лопнут.

- Танечка, милая, приезжай скорее к Николаю, у него большое горе.

- Что случилось, Костя? - голос мой дрожал, и я боялась услышать то, что сейчас скажет Костя. Я слишком хорошо знала своих коллег. Никто из них никогда никого не будет беспокоить по пустякам. Значит, случилось что-то действительно страшное и непоправимое.

- Колину сестру, Полинку, убили, - тихо произнёс Костя.

Трубка выпала из моей руки и громко клацнула о пол. Я не могла пошевелиться, чтобы поднять телефон. На меня словно паралич какой-то напал. Краем зрения я видела, как Зоя Михайловна соскользнула с дивана и подбежала ко мне. Она обняла меня, что-то нашёптывая мне на ухо, видимо, чтобы успокоить меня. Всё это было будто не со мной. Бедный телефон так и остался лежать на полу никому не нужный. Обессилев от безответного "алёканья" он начал издавать короткие тревожные гудки. Зоя Михайловна довела меня до дивана и бережно усадила на него, облокотив на спинку. Я же, как тряпичная безвольная кукла, неподвижно замерла на месте.

- Деточка моя, Танечка, что же с тобой такое, - причитала Зоя Михайловна на кухне, куда унеслась сразу же, как только определила меня на диван. Наверное, она искала там валериану или пустырник, потому что громко хлопали поочерёдно дверцы шкафчиков, и напоследок, смачным шлепком захлопнулся холодильник. Значит, капли были найдены, потому что я всегда хранила их в холодильнике. Сейчас Зоя Михайловна накапает мне спасительных капель, и меня постепенно отпустит этот загадочный нервный спазм. Сия штука стала приключаться со мной сравнительно недавно. Никому я об этом не рассказывала, потому что вроде и нечего рассказывать. Это бывает очень редко и в те моменты, когда я очень сильно и резко расстраиваюсь. Ноги, руки, голова, все остальные части тела и органы будто перестают меня слушаться, и я застываю на месте. Не могу сделать самостоятельно ни единого шага. Это отходит, но спустя какое-то время. Просто надо подождать. Затем я кое-как добираюсь до кухни и пью какие-нибудь валерианки-пустырники, которые мне немного в этом помогают. Или я просто так думаю, что помогают. После этого "столбняка" меня начинает бить лихорадочная дрожь, возвещая о том, что концерт окончен, приступ прошёл. Слава богу, что приступы эти довольно редки и случаются в основном, дома. Какой бы нервной не была моя работа, я не реагирую так на чужие несчастья. Только личные переживания. Когда я выпила, наконец, свою валерианку, заботливо поднесённую мне Зоей Михайловной, и поколотилась в ознобе, тогда я кое-как смогла объяснить своей квартирантке, что такое у меня бывает. Причём, оговорюсь ещё раз, сознание моё, будто бы со стороны за мной наблюдает. Но вот через несколько минут я стала совершенно прежней Таней, и смогла уже адекватно принять страшную новость.

- Таня, что с тобой такое? Это ненормальные приступы.

Зоя Михайловна не стала миндальничать и в двух словах дала понять мне, что надо бы обратиться к врачу.

- Да всё в порядке, не волнуйтесь так, - раздражённо ответила я. Зоя Михайловна мешала мне сосредоточиться и собраться, чтобы поехать к Коле. Я ещё неважнецки себя чувствовала и никак не могла найти необходимые вещи, чтобы одеться.