Белоснежка в трауре(СИ)

- Я потом как-нибудь сам решусь с ним поговорить. Пока же, очень прошу, - мужчина многозначительно посмотрел на зажатый кулачок медсестры, - не разглашать тайну о нашей с Танюшей встречу.

- Конечно, конечно, - произнесла пунцовая от стыда медсестра, забывшая, что ей вообще-то деньги за услугу заплатили!

Мужчина надел халат, услужливо поданный медсестричкой, и прошёл в реанимационную палату.

- Ну, здравствуй, Таня! - тихо произнёс он, остановившись рядом с кроватью.

Он отметил про себя, что женщина не шелохнулась, не изменилась в лице и вообще ни как не отреагировала на его приветствие.

- Ты меня не слышишь, Таня? - спросил мужчина.

Все та же реакция.

- Прости меня, пожалуйста, Таня. Прости. Я ведь знаю тебя не один год. Ты добрая, отходчивая девочка. Ты не можешь долго злиться. А мне очень нужно твоё прощение. Я не могу жить без него, не могу дышать одним с тобой воздухом, зная, сколько горьких мгновений доставил тебе. А теперь ты пытаешься уйти из этого мира. Уйти навсегда. Хочешь скрыться, переступить ту черту, за которой уже не будет ничего. Ни тебя, ни меня. И даже, уйди я следом за тобой, всё равно не будет ничего. Не будет нас, мы растворимся в вечности. Поэтому, Таня, держись здесь, на этом свете. Пожалуйста, будь со мной рядом, не бросай меня. Я не смогу без тебя. Ошибкой было, отпустить тебя, но я раскаиваюсь в этом. Теперь всё будет по-другому. Танечка моя, пожалуйста, вернись. Держись на этом свете. Знай, ты не одна, ты любима, нужна!

Мужчина медленно наклонился к кровати, взглянув в лицо неподвижно лежащей всё это время женщины. Тёплые слезы упали большими горошинами из его глаз и растеклись по мраморной щеке больной. Но она так же безучастно лежала на кровати, и никакие слова уже её не трогали.

- За сына прости, Таня! - отчаянно прошептал мужчина. - Он обязательно вернётся к тебе, я обещаю!

Мужчина осторожно взял в свою руку серую безжизненную руку женщины и прикоснулся к ней губами.

- Я буду приходить к тебе, Таня, я тебя вытащу отсюда!

Он бережно положил её руку обратно на кровать и, не говоря больше ни слова, удалился из палаты.

Слышала ли я его слова? Не поверите, все до единого! А ещё говорят, что люди в коме спят. Может, конечно, и я спала, и всё это лишь сон, либо игра моего больного воображения, но я это слышала! И я очень хотела вернуться. Только не знала, как. Я не могла шевелиться, была будто опутана густым вязким туманом, который, казалось, проникает в мой мозг или что там у меня теперь от него осталось! Я слышала, как врачи говорили, что удар был очень сильный. Но я точно помню, что не головой вперёд падала. Успела-таки сгруппироваться и войти в воду с наименьшими потерями. Упади я туда плашмя, была бы уже в другом месте, а так я здесь, с вами, только этот противный туман. Мне кажется, это он мешает пошевелиться. Ну не позвоночник же я сломала, в конце-то концов! А что если сломала? Нет, только не сейчас! У меня появилась надежда на возвращение моего сына! Я не могу сейчас быть больной и переломанной, я должна жить и любить, ведь он мне пообещал! Я должна выкарабкаться, я уже здесь! Пожалуйста, Высшие силы, помогите мне, верните мне моё тело, ведь разум уже при мне!

Я пыталась пошевелиться, но всё было тщетно. Видимо, от бесполезных усилий моего мозга достучаться до моего тела, я опять впала в забытьё. Будь оно трижды неладно.

Алёна лежала, тупо уставившись в потолок. Вставать с кровати ей совсем не хотелось. Так же, как не хотелось есть, пить, умываться и выходить на улицу. Она всё время вспоминала тот момент у ЗАГСа, когда Вадим совершил свой роковой прыжок с высотки. Инстинктивно съёживаясь, будто, прячась от действительности, Алёна без устали, раз за разом прокручивала в голове этот фрагмент. Слёз уже не было. Вообще ничего не было. Ей иногда казалось, что и её больше нет. С детства страдая богатым воображением, она представляла себя сейчас маленькой субстанцией, легко парившей под потолком и рассматривающей её, Алёну, будто бы со стороны. Вот они, нечёсаные несколько дней волосы, свалявшимися прядями падающие на измождённое почерневшее лицо. Растянутая пижама, которую не хочется снимать с себя сутками. Нет, определённо, то существо, которое сейчас разглядывает со стороны Алёна, уже не жилец. Ну, нет в ней жизни и всё тут.

Тихонечко скрипнула дверь, и мама Алёны на цыпочках, словно к смертельно больной, подошла к дочери.

- Девочка моя, покушай, пожалуйста! - с надеждой посмотрев на дочь, произнесла она.

Алёна никак не отреагировала на слова вошедшей матери.

- Милая моя, надо жить! - мама Алёны делала жалкие потуги, чтобы как-то пробудить к жизни не на шутку захандрившую дочь, но всё было бесполезно.

Алёна мысленно задала вопрос матери, - "Зачем? Зачем жить, если жизнь разбита. Ради чего? Вадима нет, а её любимый новоиспечённый муж сбежал от неё, как от чумной".