Белоснежка в трауре(СИ)

- Мы с ним с детства дружили, - глухо проговорила Алёна, не отрывая рук от лица, - пожениться хотели, когда вырастем. В школе за одной партой десять лет, затем в институт один поступили, и вдруг я Вовку встретила.

Алёна зарыдала, раскачиваясь из стороны в сторону. Никита подъехал к ней поближе, подставив девушке своё худенькое, но надёжное плечо. Она с благодарностью приняла опору и, размазав слёзы по грязному лицу, наконец-то посмотрела на нас осмысленным взглядом.

- Понимаете, я влюбилась. Вовка, он такой необычный, он лучше всех! - Глаза девушки на мгновение засветились от счастья, но быстро вспомнив о том, что счастливой ей уже быть нельзя, она опять сникла.

- А Вовка как к тебе относится? - Осторожно поинтересовалась я.

- Вовка, он прекрасный! - Воскликнула девушка. - Он меня на руках носил, цветы постоянно покупал! - Алёна недоуменно посмотрела на наши вытянутые лица.

- Ну, правда! Вы что мне не верите?

- И где он сейчас, Вовка твой? - Аккуратно поинтересовалась я. Никита сидел молча, лишь иногда с уважением поглядывая в мою сторону. Смешно, конечно, временами я сама тряслась, как осиновый лист, боясь, что девушка в любой момент закроется и не станет с нами разговаривать. А мне надо было срочно узнать фамилию и координаты Вовки или кого-либо из родных Белоснежки.

- Не знаю, - с удивлением посмотрела на меня Алёна, - Вадик ушёл сразу после того, как нас объявили мужем и женой. Представляете, он всю церемонию выслушал, затем подошёл к нам и сказал: "Будьте же вы счастливы, если сможете, - а прозвучало это, будто он проклял нас. И ушёл. А через пять минут позвонил на сотовый. Он у мамы был, телефон мой. Она мне передала трубку, я ответила на звонок. Мы уже на улицу вышли, по машинам рассаживаться собирались. А там Вадик. Говорит так спокойно, посмотри, мол, на соседнюю девятиэтажку...

Девушку начал бить озноб, видимо в воспоминаниях мы подобрались к самому страшному и окончательному финалу. Я знала, что сейчас ни в коем случае нельзя успокаивать и поддерживать девушку, иначе начнётся истерика, не остановишь.

- Я посмотрела, - продолжила девушка, немного успокоившись, - а там, на крыше человек на краю стоит, а в трубку Вадик мне говорит: "Видишь меня? Я ещё живой, тёплый, а через мгновение меня уже не будет, поняла?". И смеётся прямо в трубку, страшно так. Он таким не был никогда. Я ему кричу, что не надо этого делать, а он взял и прыгнул. В трубке только такой оглушительный удар услышала и всё. Телефон, видно, тоже разбился.

- Что было дальше? Алёна, говори, - тихо, но настойчиво произнесла я.

- Суматоха началась, крики, визг, ужасно.

- А ты? - С нажимом спросила я.

Белоснежка посмотрела на меня удивлённо, будто сама хотела у меня спросить, а что же дальше-то было.

- Я? Я убежала, - растерянно произнесла она, - было страшно очень, я вообще чуть не умерла там же, на месте, но, почему-то, убежала. И всё. Дальше не помню ничего.

Я сопоставила расстояние от ЗАГСа до того места, где я нашла её. Получилось несколько километров. Как и сколько она бежала, чтобы добраться туда и бросаться под машины. Это немыслимо. Да её уже давно бы куда-нибудь определили, если бы она всё это расстояние от ЗАГСа до места нашей встречи бросалась бы под машины.

- Он ведь умер, да? - Белоснежка посмотрела на меня такими глазами, что у меня сердце защемило.

- Умер, - сама себе ответила она тихо и опять заплакала, тоже тихо, беззвучно. Слезы, не переставая текли из её глаз, лицо сделалось одутловатым и непривлекательным. Сейчас, глядя на Алёну, с трудом верилось, что из-за неё погиб какой-то там парень. И является ли правдой вся эта история. Может у девчонки весеннее обострение, и она сама всё это придумала.

- Скажи, а какая фамилия у Вадика? - спросила я.

- Головин. - Ответила девушка.

- А твоя фамилия? И адрес? - Я решила "ковать железо, пока горячо" и выудить из девчонки всю информацию.

- Я Литвина была. Теперь у меня вроде как Вовкина фамилия - Сорокина, - Алёна все ещё плакала, но её тихая истерика уже подходила к концу, и она уже сама, наверное, хотела побыстрее оказаться дома среди близких ей людей. Поэтому, не сопротивляясь, назвала свой домашний адрес и телефон.

Я вышла из кухни, набрала номер, продиктованный Алёной, и услышала громкое беспокойное "алло".

- Ольга Леонидовна? - Спросила я, предполагая, что к телефону подошла мама девушки.

- Оля, Оля, иди скорей сюда, - закричали из трубки, - там тебя спрашивают. Раздался грохот, треск и чей-то обморочный голос тихо произнёс:

- Да, алло.

- Вы мама Алёны? - Стараясь, чтобы мой голос звучал как можно вежливей и спокойней, спросила я.

- Да, я. Говорите же, что с Алёной? Где она? - Слышно было по голосу, как волновалась эта женщина.

- Алёна у меня. - Я не стала вдаваться в подробности, что она не совсем у меня.

- Диктуйте адрес, мы сейчас приедем, - сказала женщина, и уже громче добавила, - Алёна нашлась! - видимо для тех, кто был рядом с ней.