"Белые линии"

Уже зимой сорок шестого года бандеровским диверсантам стало ясно, что и в Польше им долго не удержаться. Тогда они начали отходить к границам Чехословакии. Они намеревались прорваться через нашу территорию на запад, в американскую оккупационную зону Германии. Там, в Мюнхене, в то время уже действовал Степан Бандера, раньше других почувствовавший безнадежность положения и под предлогом подготовки почвы для своих коллег и соратников по борьбе «переместившийся» из Польши в Баварию.

Его приверженцы отправились следом за ним. Сначала это были лишь небольшие группы террористов, но когда весной сорок седьмого года польская армия бросила против банд УПА крупные силы, на запад побежали все остатки бывшей армии Бандеры. Террористы надеялись, что и на территории Чехословакии они будут существовать так же, как и в Польше, то есть за счет грабежей и разбоя. Кроме того, у них еще с периода войны остались тесные связи с членами фашистской партии Глинки, на помощь которых они рассчитывали во время перехода через Словакию. Действительно, многие функционеры партии, а также священники охотно помогали бандитам.

Первая крупная группа бандеровцев — сотня Хроменко, в которой насчитывалось около 120 вооруженных до зубов бандитов, — сначала нападала на отдельные горные хутора и усадьбы. Постепенно, по мере того как к ним присоединялись другие бандеровские силы, террористы начали совершать налеты на деревни, грабить и убивать. Кроме сотни Хроменко это была группа Бурлака, где было около двухсот человек, сотня «Кремень» и другие...

Все эти факты Милославу Клицпере пока что неизвестны. Тем не менее он решает просить, чтобы и его направили в Восточную Словакию. И в тот же вечер отправляется с этой просьбой к своему командиру.

О результатах беседы свидетельствует письмо, которое он девять дней спустя написал своим родителям в Лису-над-Лабой.

«Дорогие родные!

Прежде всего примите от меня сердечный привет. Когда я после отпуска приехал в Либерец, то узнал, что некоторые наши ребята собираются ехать в Словакию. Понятно, что и я захотел туда поехать. И все устроилось отлично. Мы должны были сначала ехать в Кошице, а потом на границу к Медзилаборце, но в Татрах произошли изменения и нашу роту послали в Подолинец. Наверное, потом мы пойдем дальше, а здесь пробудем месяца три. Будем бороться с бандами бандеровцев, которые здесь свирепствуют. Еды достаточно, и живем мы здесь хорошо. Но не говорите никому, что я сейчас в Словакии и чем здесь занимаюсь. Когда мы перейдем в другое место, я сообщу вам адрес.

На этом заканчиваю. С приветом — ваш Мила.

Подолинец, 3.7 1947 г.»

Итак, стражмистр Милослав Клицпера попал в часть «Словакия», а с ней и в Словакию. Сотни других молодых бойцов Корпуса национальной безопасности приняли в эти дни участие в описываемых событиях, поскольку приказ от 20 июня 1947 года был выполнен точно, до последней буквы.

А в городах Градец-Кралове и Оломоуц тем временем формируются штабы будущих батальонов «Клен» и «Осина», для них готовится оружие и обмундирование, разрабатываются маршруты движения.

Многие из тех, кто скоро сядет в железнодорожные вагоны, направляющиеся на восток республики, пока еще и не подозревают, что их ожидает.

3

Полчаса назад стражмистр Паточка вернулся с обхода, который продолжался целый день, немного измотанный и насквозь пропотевший. На первом этаже в дежурке он доложил начальнику поста, немного ополоснулся и теперь сидел на койке и пришивал пуговицу к гимнастерке.

«Ничего, для той жары, которая держится в этом году, самый раз, — думает стражмистр Паточка, разглядывая мятую гимнастерку. — Проклятое лето! Оно даже еще толком и не началось, а человек уже сыт им по горло. Даже вечером — а сейчас без пяти семь — на улице так душно, что дышать нечем. Так был бы кстати приличный дождичек до утра... Или, может быть, даже на всю неделю, потому что в этом году дождей здесь не было».

Паточка вешает гимнастерку на спинку стула и с наслаждением вытягивается на койке. Заложив руки за голову, он смотрит на потолок комнаты, служившей трем молодым стражмистрам кухней, спальней и одновременно ванной, и возвращается мыслями к дождику.