Белые пешки

Ненавижу весь этот философский треп, но то, как Марти меня чувствует… серьезно, она будто под кожу мне пробралась и в кровь. И без пафоса заговорила о главном, о чем я часто думал (спасибо Его Чести, но не только): а хороший ли из меня врач будет с таким, не побоюсь этого слова, мразотным характером? Не зря ли все? Тут можно было бы послушать совет отца: «Работай над собой, если тебе что-то в себе не нравится». Я работал, но в какие-то моменты просто не понимал, чего не хватает. Почему во мне нет «крысиности» в духе Грэма – рассудительности, умения всех заземлять и спокойно на все реагировать. И почему так страшно от мысли, что однажды я очнусь в окружении перепуганных Кротов, которые будут только хватать меня за руки, жалобно заглядывать в глаза и твердить: «Ты должен нам помочь. Своей жизни у тебя быть не может. Ты сам это выбрал».

А Марти говорила так, будто боится того же. Или чего-то похожего. Будто и она что-то из себя вытравливает. Так, стоп. Это пройденный этап. Надеюсь.

В общем, в конце августа я сказал отцу, что перевожусь в Москву. Ради Мариночки, любви всей моей жизни. Мне нравилась мысль сменить обстановку, да и вуз меня привлекал: престижнее, в столице. Кто-то умный сказал: «Нельзя бесконечно откладывать все на потом». Ах да, это был я.

Отец был счастлив сразу по трем причинам: избавлялся от необходимости внимать слухам про меня, был уверен, что я влюбился в правильную девушку, а еще знал, что у этой девушки много крутых друзей, которые, возможно, примут в свой круг такое высокомерное ничтожество, как я. На радостях даже подарил новую машину – чтобы я катал их? Догонял, если они начнут панически разбегаться? Чтобы что? Неважно. Неплохое дополнение, учитывая, что сам я собирался подарить себе новую жизнь.

Впрочем, как я вижу… все вы тоже.

05.06.2006. Лев Ларин