Белые пешки

Пахло жареным, но он наконец придумал, как отвлечь подругу. Подскочил к книжной полке, схватил пухленькую тетрадку в собачках и потряс ею в воздухе, придавая лицу самое восторженное выражение из всех возможных.

– Кстати! Вот сказка, прочел за вечер, и… и… – это была правда, страшно болезненная, но сейчас и она шла в ход. – И это охуенно, Сань. Мог бы роман выйти, хотя и коротко здорово! Ты гений. Я обязательно куплю книгу, когда…

Сердце колотилось уже не только от страха быть раскрытым. Мысли, с которыми он перелистывал последние странички горького финала, вернулись: «Вот, вот так надо, это – божий дар, а у тебя яичница!» Но Сашка даже не стала слушать. Буркнув «Мило!» и выдрав тетрадь у Макса из рук, прижала ее к груди. Смотрела молча, исподлобья, упираясь острым подбородком в бумажный срез. И чего-то требовала.

– Сань… – почти жалобно позвал Макс.

– Ты куда поступаешь-то? – вдруг тихо спросила она. – Так и не сказал. Все-таки будешь Горьковский штурмовать?

– Я… – Слова потерялись. Макс зачем-то взял банку с тушенкой и начал разглядывать, потом торопливо бросил обратно в кресло и потупился. – Я…

– Ау, Макс, ты вообще тут?

Он вскинулся. Саша разглядывала его, будто врач, который заметил торчащую из уха пациента зубную щетку. Уже не прижимала тетрадь к груди, а держала в опущенных руках. Костяшки пальцев побелели. Еще не догадалась, но уже встревожилась.

– Я не работаю в милиции и прочла всего пять или шесть историй про Холмса, – медленно, выбирая слова, начала Саша. – Но твоя виноватая рожа и эти разбросанные вещи наталкивают меня на мысль, что ты собрался куда-то свалить, совсем как Принц из моей сказки. И по каким-то причинам забыл предупредить своих друзей и… – Саша помедлила, – свою девушку! Или это только я ничего не знаю?

Наповал! Наповал убила всю его хреновую конспирацию. Полный аут. Макс засопел, уселся на пол и подпер кулаком подбородок, еще надеясь обратить все в шутку.

– Санька-Санька… теперь придется ликвидировать тебя. Что же ты? – И он сделал вид, что собирается запустить в Сашу ботинком, угрожающе занес руку.

– Ага. – Саша, игнорируя жест, убрала тетрадь в сумку и снова посмотрела на Макса сверху вниз. – Тогда можно я еще предположу, что твоя мысль об армии жива? И валишь ты… на север? В море? Вот это совпадения.

А вот и контрольный в голову. Макс застонал и дернул себя за волосы:

– Да! – махнул на все рукой, добавил: – Да, да, я иду во флот, и да, я не собираюсь это обсуждать! Можешь нудить или орать, вперед, это бессмысленно!

И он с готовностью заткнул уши. Хватит, хватит, он только обрел призрачное подобие равновесия! К счастью, Саша не кинулась на него, а лишь покрутила пальцем у виска.

– Я тебе что, мама? Жена? – уже мягче спросила она, подойдя на шажок. – Большой лось, хочешь – иди. Но ты… Аське-то сказал?

– Нет, – пришлось признаться и тут. – И не буду. Она не отпустит.

Саша ожидаемо рассердилась сильнее:

– Макс! Ну ты что? Помнишь же, чем такое для моего Принца кончилось!

Он, продолжая сидеть на полу, ждал, пока она приблизится, пока, как и нередко, схватит его за шиворот. Так Саша и сделала, но вместо того чтобы продолжить возмущаться, только серьезно, испуганно заглянула в лицо. В этот раз Макс не стал отводить глаз. Перехватил Сашину руку, отвел и мягко, ровно попросил:

– Но мы не в сказке. Тут все выживут. Ты тоже не говори. Никому. Хорошо?

Саша вздрогнула. По крайней мере, дрогнули ее прохладные пальцы. Лицо сделалось и сердитым, и незнакомо, пугающе печальным, как у дам со средневековых портретов. Но это не продлилось и пары секунд. Сашка вырвалась и сильно треснула Макса по лбу.

– Какой же ты, Пэтух, дебил! – печально констатировала она. – Предупреждаю, если ты все-таки там помрешь или найдешь какую-нибудь отмороженную Госпожу, я…

Она многообещающе потрясла кулаком, но в ее случае это уже значило капитуляцию. С небывалым облегчением Макс встал, отряхнул джинсы и спросил:

– Значит, я могу на тебя рассчитывать? Чайка моя, Чаечка…

Саша отступила, присела на корточки и начала поправлять ремень сумки. Судорожно дернула молнию. Что-то отстегнула. Снова пристегнула. Глаз она не поднимала. И вдруг показалось, будто только что Макс что-то сломал. Не в ней. Во всем.

– Конечно, – шепнула она. – Конечно. На меня все могут рассчитывать. Всегда.